Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

трёх совсем молоденьких девушек, две из которых были симпатичными белокурыми и голубоглазыми сёстрами-двойняшками, и Кочета сразу сдуло вниз. Однако его заинтересовали не они, а их высокая красавица подруга, которую он тут же пригласил на танец, представившись.

— «О-о! Какое у тебя редкое имя?!» — удивилась девушка, очень грациозно опуская свои, как чёрные лебединые крылья, руки на плечи Кочета.

Девушка, представившаяся Любой, была чрезвычайно стройна и как лоза гибка. В танце она легко поддавалась всем движениям Кочета, будто всю жизнь танцевала с ним. Её нежные, гибкие руки с длинными музыкальными пальцами обнимали Платона за плечи и спину, и будто излучали нежное тепло. А он, то держал её за тонкую талию, а то за плечи и спину, чувствуя, как под его кистями тело девушки быстро нагревается. Поэтому он часто менял их положение, будто лапал всё её тело. И со стороны они смотрелись очень грациозно, будто танцевали два нежно обнявшиеся лебедя — чёрный и белый. А в танце Платон не сводил глаз с красивого чуть восточного типа белокожего лица девушки, на котором резко выделялись её большие красивого разреза карие глаза и пухлые заманчивого очертания, красные и без помады губы. А она тоже, не стесняясь в упор рассматривала Платона, практически не отрывая взгляда от его глаз и тоже естественно красных губ.

Платон не отпускал от себя Любу весь вечер, приглашая её от танца к танцу, а она его — на белый танец. Было ясно, что они влюбились друг в друга с первого взгляда. А после окончания вечера Люба даже дала Платону свой номерок, ожидая его у стены под слащавыми взглядами мужчин.

А когда Платон нёс девушке пальто, то ещё издали разглядел и её точёную фигурку с высокой грудью, тонкой талией и длинными ногами.

— Ох, и хороша! Однако пальтишко у неё старенькое! Видимо она из семьи с небольшим достатком, или детей много, раз родители не смогли раскошелиться на такую красавицу? — понял Кочет.

Так и поехали они домой все вместе вчетвером с подружками Любы двойняшками Светой и Олей.

В электричке все разговорились, и из диалога сестёр Платон понял, что они втроём сразу положили на него глаз, как только впервые увидели, идущего к ним.

— «Ты шёл такой стройный, прям, как берёзка! А Оля тебя первой заметила и сказала нам — смотрите, кажется, к нам берёзка идёт!? И мы с нею согласились!» — первой созналась Света.

— «А я ещё сказала: девочки, это за мной!» — призналась и Люба.

Платон с Любой сошли в Реутово, а сёстры проехали до Никольского.

Провожая свою новую любовь домой, Платон к своему удовольствию узнал, что она живёт от него совсем рядом за домом напротив через улицу Ленина. Они обменялись телефонами и договорились встретиться завтра в субботу, в шесть часов вечера, около кинотеатра «Чайка».

И опять счастливый и снова влюблённый Кочет летел домой на своих ещё маленьких крылышках.

— Как папа был прав! Я опять влюбился! И моя новая избранница вроде тоже влюбилась в меня! Мне теперь не надо вздыхать по ней и страдать от неизвестности и безысходности! Вот она, рядом! Бери и люби! — радовался Платон уже подзабытым своим чувствам.

Всю субботу он мысленно готовился к свиданию.

— А ведь это у меня будет первое свидание в жизни! С Варей, и тем более с Таней, у меня таких свиданий не было! Надо видимо начать с кино?! — снова планировал Кочет на этот раз свои любовные дела.

К удовольствию Платона и Люба пришла вовремя, так как их дома были практически рядом, в минутной ходьбе до кинотеатра. Он сразу предложил ей сходить в кино, на что девушка с удовольствием согласилась. Билеты были, и Платон их взял на ряд подальше от экрана. Но кинофильм «Бриллиантовая рука» так захватил всех зрителей, что влюблённым в зале было только до смеха. После кинофильма в хорошем и весёлом настроении Платон с Любой, которую он теперь называл Любаша, пошли гулять по зимнему Реутову, сначала пройдя мимо дома Кочета, который показал новой подруге свои окна.

— Надо же?! Я теперь свободно гуляю со своей любимой девушкой, а не украдкой езжу к одной бывшей любовнице и страдаю по другой любимой девушке тайно и на расстоянии?! — радовался Кочет, идя рядом со своей восточной красавицей, как он за глаза прозвал Любашу.

В разговорах Платон поведал девушке, в том числе, и о себе и своей семье, о своей работе и о трудностях со временем при вечерней учёбе. А узнал он, что у Любы Тарасовой есть ещё и старший брат Валерий, работающий по соседству с ним мастером в двадцать пятом цехе. А она сама только в этом году окончила школу, не поступив в институт и пока нигде не работая, занимаясь на подготовительных курсах.

Нагулявшись и наговорившись, поздно вечером они двинулись к дому Любы, остановившись на лестничной площадке около её квартиры. А тепло и удобство положения позволили им распахнуть полы верхней одежды и перейти к взаимным ласкам, сразу приведшим к страстным поцелуям. Таких вкусных, больших и мягких губ Платону ещё не попадалось, хотя и целовался он всего лишь со второй в его жизни девушкой. Да и Люба не показала наличие опыта в этом деле. Вкус её губ показался Кочету особенным. Его не портил даже чуть заметный ещё оставшийся привкус лука на её губах. А за губами, от которых они не могли оторваться, последовали и взаимные ласки уже согревшихся рук. Платон через кофточку нежно тискал упругую девичью грудь. А осмелев и не чувствуя отпора, расстегнул её, и попытался было залезть под бюстгальтер, но большая его пятерня не пускала к заветному месту. Но осмелела и Люба, сзади вытягивая рубашку и майку Платона из брюк и пытаясь проникнуть к его голой спине.

— «А можно и я сейчас немножко понахальничаю?!» — лишь игриво спросила она Платона, весёлыми и лучистыми миндалинами заглядывая в его сейчас наверно серо-зелёные глаза.

— «Конечно! Я весь твой!» — с жаром ответил Кочет, сразу почувствовав, как во время очередного страстного поцелуя её острые коготки уже впиваются в его голую спину.

— Ух, какая Любаша страстная! — током пронеслась молния в его сознании, по спине и ниже, до предела, словно подъёмным краном, поднимая его естество в теперь, ставших предельно тесными, брюках.

И тут Платон понял, что если Любаша не дай бог придёт к нему и останется с ним наедине, то он никак не устоит перед нею и будет