Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

— «Ну, как?!» — у порога спросила мать, увидев довольное лицо сына.

— «Шикарно! Просто здорово! Я даже не ожидал!».

— «Вот, видишь? А ты всё футбол, футбол! Тебе надо расширять свой кругозор!».

— «Да, пожалуй!».

— «А знаешь, почему тебе опера понравилась?!».

— «Почему?».

— «Ты был подготовлен к её восприятию ещё в детские годы, когда невольно часто слышал по радио арии из опер!».

— «А-а!? Наверно?! Да! Я вспоминаю некоторые из них! Особенно запомнились арии из Кармен!».

— «Ну, вот, видишь?!».

Но Платон видел и слышал и многое другое, в частности всегда замечал красивых девушек. Но из-за близорукости он определял это слишком поздно, уже вблизи, не успевая среагировать и познакомиться.

— «Сын! А знаешь, почему ты до сих пор не нашёл себе подходящую подругу?! Это всё от твоей близорукости и ходьбы на улице и поездках в транспорте без очков! Ты всё стесняешься, а зря! Тебе бы ещё больше открылся мир окружающей тебя красоты!».

— «Да! Если бы я сегодня был бы без очков, то совсем ничего хорошего и красивого не увидел!» — согласился сын с мамой.

На следующий день в воскресенье с утра Платон выехал к Гавриловым — пообщаться с сыном и отметить с Варей окончание ими очередной сессии.

Этим воскресным февральским утром на платформе Реутово, ожидавший электричку на Москву, Платон увидел двух небольших, бегавших парой, беспризорных или временно убежавших из дома собачек. Беленький кобелёк породы Болонка безуспешно пытался сзади оседлать длиннолапую гладкошёрстную гнедую сучку, явно выказывавшую ему своё расположение.

Бедняжка даже полностью вставал на задние лапки, но его болтающееся страждущее естество доставало той лишь до колен.

Среди зрителей в торце полупустой платформы, кроме Платона, оказалась и молодая женщина, невольно тоже заинтересовавшаяся интригой.

Но, как пара болельщиков не переживала, у кобелька ничего не получалось. Тот подходил не только сзади, но и сбоку, и даже подпрыгивал. Но ничего не получалось. Ведь наверно ещё никому и никогда среди зверей и среди людей не удавалось вставить на ходу и в прыжке, даже знаменитым и заслуженным артистам московского цирка.

Да и сучка никак не догадывалась чуть присесть на задние лапы.

Видя, как женщина тоже переживет за пару влюблённых собачек, Платон не выдержал и подошёл к кобельку со словами:

— «Ну, давай, я тебе помогу! Подсажу, что ли?!».

— «Хоть бы присела, сучка!» — не выдержал и женщина, тут же смутившись своей откровенности и отойдя в сторону.

— Видимо она большой знаток этого? Опыт есть?! — промелькнула шальная мысль у Платона.

— А перед таким молодцом приседать не надо! А даже наоборот, надо встать на цыпочки! — подумал и она, вглядываясь в фигуру и лицо длинноногого Платона.

И тот тоже был вынужден отойти от собачек из-за уже тормозящего рядом головного вагона электрички. Он успел лишь проводить их прощальным и сочувственным взглядом через окно трогающегося вагона.

И опять весь выходной Кочета прошёл в его зимних забавах с сыном и тремя сёстрами Гавриловыми.

В понедельник 3 февраля он вышел на работу уже совершено отдохнувшим, будто бы и не было сессии и прочих моральных и эмоциональных нагрузок, хотя они, при большой физической нагрузке, как раз и являлись разрядкой и отдыхом.

На следующий день 4 февраля в Каире Палестинский национальный конгресс избрал Ясира Арафата председателем Организации Освобождения Палестины.

А 7 февраля было подписано соглашение о торговле, экономическом и техническом сотрудничестве между СССР и Народной республикой Южного Йемена. СССР опять собирал вокруг себя новых союзников и друзей.

Так же поступила и подруга Насти по первому курсу Таня Ковалёва, пригласившая Настю с Павлом и Платоном к себе на день рождения на субботу 8 февраля.

Компания оказалась молодёжной, в основном девичья и из одногруппниц Насти, которая взяла брата в надежде, что ему кто-нибудь из подружек понравится, и он женится на ней, в перспективе освободив сестре жилплощадь.

Из всех девушек Платон обратил внимание только на хозяйку — рослую и крепкотелую кареглазую брюнетку, безупречную во всех отношениях. Ставку на неё делала и Настя. Но сердце брата, ещё не забывшее Любашу, пока не ёкнуло.

— Конечно, если подходить практично, Таня очень даже подходит в качестве будущей жены! Она и симпатична, и с неплохой фигурой! Если только не потеряет её после замужества? Кажется умной, но властной, знающей, что ей надо, потому видимо расчётливой и холодной!? Она одна у родителей и есть двухкомнатная квартира в Москве! Видно, что семья не бедная — вроде всё есть!? Так что будущему её мужу будет куда придти! Но мне пока это не интересно! Так что кадриться к ней я пока подожду! Если только она сама первой не проявит инициативу?! — быстро просчитал Кочет для себя последствия сближения с нею.

Встреча прошла традиционно — застолье, танцы, улыбки, разговоры, завершившиеся фотографированием, во время которого фотограф Павел, увидев, что Платон заслоняется и пытается выйти из кадра, произнёс для всех загадочное в его адрес, поднимая его авторитет:

«А-а! тебе из-за твоей секретной работы нельзя фотографироваться!?».

На что покрасневший Платон лишь шутливо отмахнулся рукой.

Из гостей они возвращались не поздно, и Настя поинтересовалась мнением брата о хозяйке:

— «Ну, как тебе Татьяна?!».

— «Ничего, симпатичная и в общении приятная! Похоже даже умная?!».

— «Да, умная! Она у нас отличница и подруга хорошая! А хозяйка, какая?! Да и семья у неё — сам видел — тоже на уровне!.. А ты будешь с нею ветре чат ься?».

— «А что? Она разве желает этого?!».

— «Ну, я её прямо спросить ещё не успела, но она мне высказала комплимент в твой адрес! Видимо ты понравился ей?!».

— «И она мне тоже! Но когда встречаться-то?! Сама же знаешь!».

— «Да-а! Это проблема! Но время найти можно, да и она тоже учится — поймёт!».

— «Смотри, Платон, упустишь хороший вариант!?» — вмешался и Павел, невольно проговорившись об их планах.

В этот же вечер 8 февраля в Швеции стартовал VI-ой чемпионат Мира по хоккею с мячом.

И опять в воскресенье 9 февраля Платон съездил к Гавриловым, традиционно проведя с ними время и при отъезде домой поздравив младшую Ксюху с наступающим завтра десятилетием.

Теперь в каникулярные вечера Платон и Павел частенько играли дома в бильярд-хоккей, верх в котором в подавляющем большинстве случаев брал Платон.

А тот придумал играть в бильярд и в хоккей с мячом, давая на тайм два удара. В общем, как и должно было быть, получилось среднее между футболом и хоккеем с шайбой. Они даже сыграли с Павлом свой чемпионат Мира