Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

– Не может быть, – сказала я. – Коли так, значит мне надо попытаться добраться до Эшвилла. У меня просто нет другого выхода.

На меня накатила очередная волна дурноты. Меня пробил холодный пот.

– Да ты и сама так себе выглядишь, – промолвил Джо.

– Все со мной нормально. – Я опустила голову. – Мне нужно как можно скорее вернуться домой.

– Не волнуйся. Заедем ко мне. Мулов надо напоить и накормить. Это займет не так уж много времени. Как только мы с этим покончим, то сразу отправимся в путь.

Как же было здорово, что рядом есть человек, который мог принимать решения за меня. Я вцепилась руками в вяленое мясо. Мне очень хотелось его проглотить. Я понимала, мне нужна пища, однако желудок был готов в любой момент взбунтоваться. Дождавшись, когда он успокоится, я откусила маленький кусочек и тщательно его пережевала. На этот раз я не торопилась и не стала его так быстро глотать. После того как я несколько минут клевала подобным образом мясо, Джо протянул мне флягу, которую достал из-под сиденья. Сама не знаю, что мне показалось вкуснее: чистая как слеза вода или ароматное вяленое мясо. Продолжая откусывать говядину по маленькому кусочку, я стала прихлебывать из фляги. Постепенно я начала приходить в себя, и мне стало немного легче.

Джо внимательно следил за своим мулом, чтобы тот не сбавлял ход. Мы добрались до его дома, когда луна стояла уже в зените, заливая округу молочным светом. Теперь, оглядываясь назад, я была рада, что в столь поздний час у меня есть попутчики. Было бы крайне неприятно после захода солнца оказаться одной в этой глуши. В свете луны я разглядела, что ремонт дома, на который упало дерево, идет полным ходом. В отдалении на краю поляны возле деревьев виднелся силуэт креста, по всей видимости, выкрашенного белой краской. Могила Салли. Я задрожала, но дело было не только в вечерней прохладе.

– Погоди-ка здесь, – сказал Джо. – Захвачу кое-что с собой, и мы сразу же поедем.

Спрыгнув на землю, он первым делом напоил своего мула и Пита. Пита, по всей видимости, не на шутку мучила жажда, поскольку он все пил, пил и никак не мог остановиться. Дав мулам зерна, Джо вошел в дом. Когда он вышел через несколько минут, в его руках была фляга, большой узел с какими-то вещами, а еще он нес куртки для Лайла и Джози. Только при виде этих курток мне пришло в голову, что было бы здорово привезти Сефу и Лейси что-нибудь теплое. Пока Джо надевал курточку на дочь, Лайл споро надел на себя верхнюю одежду, после чего спрыгнул на землю и отправился наполнять водой флягу, которую вынес отец. Джо убрал большой узел в заднюю часть фургона. Затем, подойдя ко мне, он протянул мне стеганое одеяло. Удивленная этим жестом, я помотала головой. Да, само собой, мне очень хотелось закутаться в это одеяло, и все же я от него отказалась. Скорее всего, его сшила Салли своими руками, и оно показалось мне таким красивым, что мне стало жалко им накрываться.

Джо опустил руку с одеялом и сказал:

– К чему эта гордыня? Чего плохого в том, что ты это возьмешь? Сейчас куча народу попала в беду. И вообще, я уже сказал, что у тебя в долгу.

Он снова протянул мне одеяло, и на этот раз я его взяла. Я устала трястись от холода, и все же это простое заурядное проявление человечности согрело меня больше, чем само одеяло. Никогда не могла представить, что окажусь в такой ситуации, что буду страдать от такой нужды. Я накинула одеяло на плечи, зарылась подбородком в мягкую ткань. Мне подумалось, что Джо сейчас даже и представить не может, насколько я ему благодарна. От одеяла пахло так же, как от Джо, – я ощущала еле заметный аромат дыма и свежего воздуха. Убрав ведра в сарай, Джо проверил сбрую Пита, чтобы убедиться в том, что она держит крепко и он не вырвется, после чего, осмотрев своего мула, полез на облучок. Лайл тоже забрался в фургон и протянул флягу Джо.

Он взял ее, кивком поблагодарив сына. Все, что я увидела, произвело на меня сильное впечатление. Джо Кэлхун был рассудительным, обстоятельным мужчиной. Сын, по всей видимости, пошел в отца.

– Ну что, – повернулся ко мне Джо. – Готова?

– Да.

Он дернул поводьями, фургон тронулся и медленно покатился по направлению к моему дому. Мне очень хотелось, чтоб он ехал быстрее, но дорога была опасной, и я не смела лезть к моему благодетелю с просьбами. Он и так уже сделал куда больше, чем я могла мечтать.

Через некоторое время Джо снова повернулся ко мне.

– Знаешь, когда я был пацаном, носил один и тот же комбинезон почти пять лет. Мама все его штопала и штопала, все нашивала заплаты. А первая обувь у меня появилась вроде как лет в двенадцать. Мы все знаем, каково это – ходить босиком. Мы все в свое время успели хлебнуть лиха.

Я ничего не ответила, хотя и поняла, на что он намекает. Он знал, что такое лишения, что такое голод. Ему было знакомо желание ни от кого не зависеть. Через некоторое время от мерного покачивания фургона меня начало клонить в сон. В этом нет ничего удивительного, ведь я согрелась и меня перестали терзать муки голода. Однако со вздохом, усилием воли я заставила себя раскрыть глаза. Как я могу сейчас спать?

– Думаешь о своем братике?

Удивительное дело, каким образом Джо удавалось угадать, что происходит у меня в голове?

– Мне следовало лучше за ним смотреть.

– Слушай, раз ему уже три года, у него должна быть и своя голова на плечах. Не будь к себе столь строга. Мы уже скоро приедем.

Он щелкнул поводьями. Весь остаток пути мы говорили о папиных планах отстроить хозяйство и о том, как ловчее их осуществить. Я рассказала Джо о том, что случилось с нашим домом, что у нас практически не осталось никаких инструментов, о том, что наш колодец теперь отравлен и как получилось, что Сеф выпил грязную воду. Я не стала говорить о том, что у нас нет еды, решив, что Джо и сам догадался об этом по тому, как я ела, как выглядела, да и вообще по всему остальному. Когда мы добрались до двух тополей, я