Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

Дверца одного купе отворилась, Владислав встрепенулся, но взял себя в руки, сделав равнодушно-задумчивое лицо. Он почувствовал запах духов - легкий, чарующий. В коридор вошла молодая женщина в белой блузке и алом кардигане на плечах, ее короткие светлые локоны нежно обрамляли красивое лицо. Незнакомка достала сигарету, закурила. Владислав же неотрывно глядел на нее, любовался ее мягкой красотой. Она взглянула на него и краска смущения залила его щеки.

Вы тоже едите в Берлин? - спросила она.

Юноша растерялся, не зная как быть. Он говорил свободно на немецком, но с акцентом, а сейчас это могло сыграть с ним злую шутку. Оказавшись в столь щекотливом положении, Влад все же смог взять себя в руки, ответил:

Да.

Красавица, все еще потягивая сигарету, странно взглянула на него, но потом молвила:

Сейчас нет прямого рейса до города. Вам необходимо выйти на последней станции и пешком уже идти в Берлин.

Спасибо большое, - проговорил Владислав, его акцент почти пропал.

Блондинка докурила сигарету и, тряхнув локонами, пожелала ему спокойной ночи. Дверь купе за ее спиной захлопнулась, в коридоре кроме него никого не было. Запах духов все еще витал в воздухе, а образ прекрасной незнакомки стоял перед его взором.

Настала полночь. Свет в коридоре погас, все спали. Владислав дремал в темном углу, то и дело борясь со сном. Он боялся, что в любой миг к нему подойдет проводник и потребует показать билет, которого у него не было, а быть застигнутым врасплох ой как не хотелось - всех безбилетников немцы тут же расстреливали на глазах у остальных пассажиров, дабы тем неповадно было. Несколько раз юноше приходилось вскакивать на ноги и делать вид, что он просто глядит в окно, если кто-то выходил из купе по нужде. Не спать всю ночь, борясь со сном, оказалось тяжелее, нежели бежать, укрываясь от бомб. Теперь Владислав мечтал только об одном - мягкой теплой постели.

Ранним утром, еще серым, темным поезд прибыл на станцию неподалеку от Берлина. Влад вышел из вагона и пошел по платформе по направлению к городу. Вокруг не было ни души, мир еще спал сладким сном.

Глава девятнадцатая

Владислав шел до Берлина три часа, пробираясь через опустевшие сельские домики и пригороды. Он замерз, нестерпимо хотелось есть. На пути ему попался чей-то огород, где все еще росли никем не сорванные огурцы и помидоры. Недолго думая, уже не в силах перебороть голод, юноша перелез через ограду и нарвал овощей да пару яблок с дерева. Немного подкрепившись, чувствуя, как к нему возвращаются силы, Влад продолжил путь, следуя указаниям на обочинах пустой дороги. Ни машин, ни людей он так и не встретил на своем пути, но зато все чаще и чащи стали попадаться одинокие, полуразрушенные дома с черными пробоинами и рухнувшими крышами. Вся эта картина напоминала Апокалипсис, и Владиславу отчего-то стало тоскливо-страшно: справа руины, слева протянувшаяся дрога и он один посреди безлюдного простора. Одинокая птица иной раз проносилась над головой и вновь наступала тишина.

Рассвет - яркий, желтовато-розовый, застал его вблизи от города. Юноша заметил высокие электрические столбы, расположенные в ряд к востоку. Это был путеводитель, конец дальней дороги. Владислав остановился, переведя дыхание. Идти дальше не было сил, но он заставил себя двигаться вперед, иначе рисковал быть пойманным немецким отрядом.

В Берлине жизнь только пробуждалась. По мощенным гравием улочкам шли по своим делам еще редкие прохожие, открывались лавки и булочные, кофейни и мастерские, проехал первый автобус с пассажирами. Владислав шел по аллеи парка, на миг позабыв обо всем на свете. Под ногами шуршала листва, над головой плыли облака. Прохожие не обращали на него никакого внимания и неудивительно: еще перед отбытием из концлагеря Влад надел гражданский костюм с пиджаком и брюками, подаренный ему еще в госпитале одним польским офицером. Теперь же, одетый как немец, юноша ничем не отличался от берлинцев, но разве только лицом. Он опасался, что его могут принять за еврея, но, к счастью, никому до того не было дела. Усевшись на скамейку под кленом, осматривая утренний город, Владислав принялся размышлять: что ему делать дальше, какой предпринять шаг? О том, чтобы идти до Польши пешком или вновь прокатиться на поезде без билета не могло быть и речи: в первом случае ему не хватит сил да еще кругом военные гарнизоны и заставы; второй слишком рискованный - ведь если поймают, в живых ему не бывать. Оставался один-единственный способ - а именно - попроситься к кому-нибудь на работу, даже за самую малую оплату, и постепенно накопить на билет. Решено. Он пойдет искать работу, а знание немецкого в совершенстве разрешит любую недомолвку. И только Влад собрался было идти дальше, как сверху гулом пронеслись истребители, раздался взрыв падающей бомбы. Началась бомбардировка Берлина. Немцы в ужасе с криками разбегались в разные стороны, в панике укрывались от сыпавшихся обломков домов.

Владислав, смешавшись с толпой, углубился в узкий проулок, где не было ни бомб, ни взрывов, потом побежал куда глаза глядят, не понимая где находится. Бежал до тех пор, пока не наткнулся на стену, это был тупик. Он осмотрелся, соображая, в какую сторону повернуть, как вдруг заметил возле полуразрушенного дома женщину средних лет. Незнакомка махнула ему рукой и сказала следовать за ней. Как под гипнозом юноша подчинился, а та провела его в подвал того самого большого дома, от которого почти ничего не осталось. Женщина ввела Влада в ее единственную комнату, где хранилось все необходимое. Быстрым движением зажгла свечи, спросила:

Вы не немец, не так ли?

Владислав весь напрягся, чувствуя, как к горлу подступает комок. А если это ловушка и добрая женщина приманка?Но думать о том было поздно, к тому же он очень устал, замерз.

Нет, - ответил Влад, - я из Польши.

Вы, должно быть, пленник?

К сожалению, да.

Женщина пригляделась к нему, изучая его лицо и какая-то неясно-непонятная заинтересованность показалась на ее мягком приятном лице.

Ах, вы, должно быть, устали, молодой человек?

Да, очень. Я не спал почти сутки.

Бедный мальчик, - отозвалась незнакомка, всплеснув руками, - наверное, и не ели ничего?

Она подогрела немного картофельного супа и поставила перед ним тарелку. Горячая, сытая еда оказалась и вправду замечательной, вкусной. Наевшись первый раз за столько времени, Владислав почувствовал, как его клонит в сон. В