Украденное детство - Марина Викторовна Линник

– Береги себя!

Последние слова Жени утонули в рыданиях и причитаниях голосивших женщин, но девушка все поняла.

– Только выживи, – прошептала она вслед уезжающим грузовикам, увозившим в неизвестность родных, близких и друзей. – Только выживи…

Через неделю Татьяну назначили секретарем райкома комсомола. Не жалея сил, она с другими комсомольцами денно и нощно трудилась на полях. Падая порой от усталости, она тем не менее старалась придать уверенности и поднять дух другим. Но с каждым днем успокаивать и подбадривать людей становилось все сложнее. С фронта приходили тревожные вести. Красная армия, терпя сокрушительные поражения, отступала в глубь страны. Похоронки стали приходить чуть ли не ежедневно.

И всякий раз у Тани замирало сердце, когда она смотрела на фотографию, где был запечатлен весь класс. Ее сделал местный фотограф в последний мирный день. «На ней мы пока все живы. Все живы… А сейчас… Уже нет Вани Стрельца, Сережки Коновалова, Степана Гора, Егорки… Скольких еще не станет? Скольких еще унесет война? Страшно… Очень страшно!»

Так прошли осень, зима и наступила весна. Все чаще стали поступать беспокойные новости о том, что с юга все ближе подходят немецкие войска. Воронеж, находившийся от поселка Стрелица всего в двадцати километрах, начал подвергаться бомбардировкам.

– Эх, – сокрушенно качала головой Татьяна, поглядывая на пролетавшие над их поселком самолеты люфтваффе, – нам бы зенитку! Одну-единственную. Мы бы показали немцам! А то летают тут по-хозяйски. Ну, честное слово, ведут себя на нашей земле словно дома.

В мае сорок второго года из села Девицы, где находился военкомат, к ним прибыл военком. Собрав молодежь в клубе, он обратился к ребятам:

– Товарищи комсомольцы! – начал он. – Вы знаете, какую задачу поставил перед всем советским народом товарищ Сталин. В приказе Сталина за номером сто тридцать от первого мая 1942 года говорится, что Красной армии следует добиться того, чтобы этот год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев!

– Мы готовы гнать фашистов хоть до самого Берлина! – выкрикнул кто-то из зала.

– Вот это правильно, – поддержал военком. – Но прежде всего нужно выгнать нацистов с нашей земли.

– Так возьмите нас! – Татьяна встала и подошла к военному, держа в руках кипу бумажек. – Вот, смотрите, сколько заявлений! Все хотят воевать!

Офицер взял в руки листки и стал их рассматривать.

– Что ж, с такими девчатами мы одолеем врага уже к осени.

– Обязательно, – крикнула Катька, курносая рыжеволосая девчушка, сидевшая в первом ряду. – И гнать будем поганой метлой! Пусть убираются восвояси!

Люди, находившиеся в зале, засмеялись в ответ на ее реплику. Военком сдержанно улыбнулся, но промолчал. Кому как не ему было знать о тяжелейшем положении на фронтах. Из полученных утром сообщений он уже знал о разгроме войск Крымского фронта на Керченском полуострове. Перешедшие же в наступление в районе Харькова советские войска потерпели жестокое поражение: были окружены и почти полностью разгромлены две армии.

– Что ж, – наконец проговорил военком, поглядев на ребят, – готовы встать на защиту Родины?

– Всегда готовы! – откликнулись они в один голос, вскочив со своих мест.

Через два дня Тане пришла повестка. Ее и многих других девчонок из поселка зачислили в добровольный зенитно-пулеметный полк. Не помня себя от радости, девушка, переодевшись в военную форму, двадцать восьмого июня приняла присягу.

– Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников, – торжественно произносила Татьяна слова присяги слегка дрожащим от волнения голосом.

Через несколько дней только что сформированный зенитно-пулеметный полк получил распоряжение присоединиться к третьей дивизии ПВО, которой было приказано любой ценой остановить врага и не дать ему овладеть Воронежем.

– Германские войска, прорвав оборону, устремились на юго-восток, – выступая перед бойцами накануне отъезда, зычным голосом начал подполковник Симонов. – Оккупировав Донбасс, враг вышел к Дону. Немецкое командование во что бы то ни стало стремится захватить Воронеж, чтобы парализовать часть нашей железнодорожной системы. Это создаст благоприятные условия для атаки на Сталинград и Москву. Наша задача – задержать немцев до подхода основных сил Красной армии. И мы выполним приказ, пусть даже ценой собственных жизней.

Из донесений разведки руководство страны знало, что к Воронежу стягиваются передовые силы Третьего рейха, планировавшего взять город группировкой отборных войск при поддержке более чем тысячи танков, самолетов и семнадцати тысяч орудий.

– Наконец-то, – проговорила курносая девчонка, – а то все учат да учат. Пора уже и на деле применить наши знания и умения.

– Несерьезно ты относишься к делу, Катька, – заметила Татьяна, укоризненно поглядев на подругу. – Мы не развлекаться едем, а воевать с беспощадным врагом.

– Подумаешь, – хмыкнула та, – не так страшен черт, как его малюют.

– Это вы правильно говорите, боец Соколова, – одобрительно заметил командир роты, капитан Красев, – противника не нужно бояться, но и недооценивать тоже не стоит. Наш враг коварен, силен и жесток; такой ни перед чем не остановится.

Прибыв на вокзал на следующее утро, Татьяна не узнала города, в который приезжала вместе с родными до войны, – настолько он стал на себя не похожим. Немецкие бомбардировщики, ведя удары с непостижимой точностью33, превращали городские кварталы в руины.

– Что произошло? – осведомилась Таня у дежурного, когда они прибыли в выделенные им казармы. – Куда делся Пионерский сад? И почему рядом с тем местом, где он когда-то был, лежат засохшие цветы и игрушки, валяются детские вещи? Что тут стряслось? Авианалет?

– А вы разве не слышали о трагедии? – удивился тот.

– Нет, естественно, – пожала плечами Катька. – Откуда? Мы только что приехали в Воронеж.

– Тринадцатого июня эти нелюди сбросили бомбу на Пионерский сад, в котором проходил детский праздник, посвященный окончанию учебного года. Страшная трагедия, до сих пор мурашки по коже. И самое ужасное, что ничто не предвещало беды. Я-то сам был на дежурстве, но мне рассказали очевидцы событий, которым посчастливилось выжить. В тот день погода стояла сухая и теплая; работали детские площадки, как раньше, играла музыка, детишки катались на велосипедах по тенис–тым дорожкам. Руководство города, несмотря на дефицит сахара, выделило сахарный песок из резервов для пончиков, так всем хотелось побаловать ребятню. В парке собрались сотни мальчиков и девочек разных возрастов со всего города. Планировался концерт с участием самодеятельности и профессиональных артистов. Взрослые изо всех сил старались подарить детям настоящий праздник, невзирая ни на что.

– И?.. – содрогнувшись, прошептала рыжеволосая девушка.

– Что «и»?.. В самый разгар веселья налетели самолеты с