Караван - Абай Тынибеков

– Да, ты прав. Она теперь не в том состоянии, чтобы противостоять кому-либо извне, – задумчиво согласился Гуан Си.

– Земли Ордоса всегда принадлежали нам, и вернуть их рано или поздно все равно пришлось бы. За год до возникновения в Китае империи Цинь отец нашего великого шаньюя сумел отвоевать Ордос, но через семь лет после этого ваш император направил в те земли огромное войско под командованием Мэн Тяна, и хуннам пришлось отступить в степи Халхы, вновь утеряв всю власть в Ордосе. Великий шаньюй как-то сказал, что земля есть основа государства. Он прав и уже доказал это двумя походами на восток и на запад. Поэтому то, что должно случиться с этими территориями в нашей южной стороне, обязательно произойдет. Он вернет их, – резонно подметил Тюйлюхой.

– Как да цзян я понимаю всю создавшуюся ситуацию и согласен с тобой. Но как человек очень переживаю за свой народ, ведь больше всего пострадает именно он, а не те, кто жаждет власти, – с горечью произнес Гуан Си.

Они замолчали. Каждый из них понимал всю правоту своего собеседника. Говорить на эту тему еще о чем-то в таком положении для них не имело особого смысла.

От костра в их сторону потянуло запахом вареного мяса. День подступал к своей середине.

* * *

Передовые части армии хуннов по велению великого шаньюя остановили свое продвижение. Их дозорные отряды уже кружили перед мощным каменным заградительным сооружением, стеной, за которой простирались земли Ордоса. Воины вертелись на лошадях и с удивлением рассматривали ее с безопасного расстояния. Еще на дальних подступах они заметили, как на ней на сигнальных вышках появился дым. Десятитысячное вой ско ваньци Тюйлюхоя двигалось во второй колонне следом за тысячами передового ваньци также из южной группы вой ск на рыжих скакунах. Дозорные сообщали, что в ближайшей к ним башне имеются ворота, и на самой стене и всех ее башнях расположились вражеские лучники. Дорожа временем и делая ставку на внезапность, чтобы противник не успел подтянуть к стене основные силы, великий шаньюй повелел начать ее штурм и в первую очередь приказал завладеть воротами для прохода войск на его территорию. Передовой ваньци немедля двинул свои тысячи вперед. За каждой его сотней как всегда продвигалось несколько кибиток, загруженных колчанами со стрелами. Лавина за лавиной сотни его воинов проносились вдоль стены, метко осыпая стрелами ее защитников, быстро опорожняя свои колчаны, при этом неся потери от их лучников и рассыпаясь в разные стороны, подлетая к кибиткам, получая полные колчаны и вновь устремляясь в наступление. Битва началась, но к главной цели, к воротам, пока не удавалось приблизиться ни одному из воинов. Тюйлюхой наблюдал за их действиями и понимал, что такая тактика однажды и может привести к захвату башни с воротами, но был уверен в том, что на это уйдет много драгоценного времени. Он был готов по-своему приблизиться к воротам и овладеть ими и терпеливо ожидал приказа великого шаньюя на введение в сражение его войск. Вскоре он получил его и выдвинулся вперед, построив свои тысячи посотенно в несколько линий напротив стены. Дувэй его особой тысячи расположил свои отряды прямо напротив ворот, но за спинами тысячи другого дувэя. Так было задумано Тюйлюхоем. Каждый воин его войска на привязи за собой волоком по земле тащил большую связку сухого хвороста, перемешанного со свежей травой. Тюйлюхой начал атаку. Все девять его тысяч устремились к стене, поднимая пыль до небес. Особая тысяча была не похожа на все остальные. Она шла очень сомкнутыми плотными рядами, и в ней почти каждый воин имел притороченные по бокам бурдюки. В самом ее центре находилась кибитка по своим размерам вдвое длиннее и выше других, которую тянуло вдвое больше лошадей. Ее крыша была строго двускатной и усиленной многослойным покрытием из толстых воловьих и верблюжьих шкур. Первые линии воинов, приблизившись к стене и к башне, осыпав стрелами противника, оставили там связки хвороста и быстро уступили место следующим за ними. Так повторялось много раз, пока весь хворост не оказался под стенами и перед башней с воротами. Затем издали весь этот навал из хвороста был подожжен запаленными стрелами. Свежая трава в связках стала сильно дымить, создав непроглядную завесу. Теперь особая тысяча ускорила свое движение и стала стягиваться к главной повозке и вместе с ней к воротам в башне. Лучники на стенах и башне не видели врага из-за сильной задымленности, но продолжали вести стрельбу. Когда главная повозка оказалась вблизи от ворот, возничий и два десятка воинов распрягли ее и стали вручную подкатывать ее к воротам, после чего все забрались в нее. Всадники стали дружно и быстро обливать ее привезенной с собой водой, дабы она не вспыхнула от пылающего хвороста и от возможной атаки врага факелами и запаленными стрелами. Внутри повозки на цепях, прикрепленных к крыше, висело длинное тяжелое толстое бревно с заостренным передним концом, покрытым железом. Когда весь хворост стал выгорать и дымовая завеса стала рассеиваться, ворота уже едва выдерживали мощные удары тарана. Защитники башни не могли пробить крышу повозки ни стрелами, ни копьями и их попытки поджечь повозку не приводили к успеху, так как она была сильно увлажненной. Постоянно подлетавшие к ней воины хуннов бросали на ее крышу бурдюки с развязанными горловинами, из которых выплескивалась холодная вода. Прошло немного времени, и расщепленные в центре толстые деревянные ворота с грохотом разлетелись в разные стороны, освобождая проход. Сотни Тюйлюхоя, обтекая повозку, устремились в него. С высоты верхней площадки башни было видно, как тысячи хуннов, рассыпанные вдоль внешней стороны стены, стали стекаться к основанию башни и, всего лишь на мгновение исчезая под ней, появлялись с другой ее стороны, тут же вновь рассыпаясь по всей ближней округе. По велению Тюйлюхоя теперь его особая тысяча спешилась, поднялась по внутренней лестнице в башне на стену и, разделившись на две части, вступила в бой в пешем порядке, громя врага на запад и на восток от башни. Обнаружив подъемы на стену верхом на конях, вскоре остальные тысячи Тюйлюхоя уже мчались по ней, сражая всех на своем пути. Небольшие гарнизоны башен, каждый из которых состоял всего из ста сорока пяти человек, не могли оказать какого-либо достойного сопротивления. На закате дня проход в Ордос был полностью освобожден от его защитников. С последними лучами светила Модэ великий шаньюй державы хуннов вступил в его земли.

* *