Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

с факелами к помосту, подожгли хворост. Желая насладиться последними криками ведьм, толпа смолкла. С помоста послышались старческие проклятия, истошный детский крик. В прозрачном колеблющемся воздухе Фернандо разглядел седую старуху с черноголовой девочкой лет тринадцати, метавшейся у столба и звавшей на помощь мать.

Толпа радостно заревела, закрестилась. Языки пламени стремительно поползли вверх, показался серый дым, воздух задрожал, черные клубы поднялись в голубое небо. Корчившиеся в огне жертвы растаяли, исчезли в хаосе дыма и огня. От кемадеро поднялась волна молитвы. Толпа опустилась на колени, подхватила «Аве Мария». Религиозный экстаз захлестнул площадь. На краю кемадеро у рогатой фигуры пророка Моисея инквизитор дирижировал пением. На качавшемся в такт молитве золотом кресте задыхался от жары и дыма распятый Христос.

Потрясенный Магеллан слез с лошади. Толпа стихла, слышалось потрескивание поленьев.

– Дьяволы! – раздалось неподалеку. Фернандо увидел невысокого чернобородого мужчину, указывавшего на них рукой. – Они не крестились, не имели тени! – смелее закричал фанатик. – В огонь их, в огонь! Дьяволы!

Народ обернулся, недовольно поглядел на португальцев.

– Чего вы ждете? – кричал чернобородый. – Хватайте дьяволов! В огонь – во славу Господа!

Фернандо стремительно вскочил в седло, погнал лошадь в переулок. Он хорошо знал, как легко разъярить толпу в подобный момент. За ним неслась свита.

* * *

В феврале 1481 года с благословения Папы Сикста IV королева Изабелла учредила в Кастилии инквизицию. Ранее в других областях страны священные трибуналы не прижились. На первом аутодафе в Севилье сожгли одного «еретика», на втором – троих, на третьем – семнадцать. До 4 ноября казнили огнем еще 298 человек. Костры пылали до двадцатых годов XIX века. За три с половиной столетия они уничтожили 36 212 человек живьем, 19 790 в «изображениях», а также трупы замученных трибуналом людей, портреты, статуи бежавших. К тяжким наказаниям приговорили 289 624 человека. Имущество всех 345 626 «еретиков» конфисковали в пользу Церкви.

Количество жертв в соседних странах, где отсутствовала точная испанская статистика и образцовое делопроизводство, не поддается определению.

«В епархии Комо в XVI в. ежегодно сжигалось более сотни женщин. В Трирской области за семь лет сожгли 380 человек. В Брауншвейге в последние 10 лет XVI в. сжигалось в иные дни по 10–12 человек, и из-за множества столбов, к которым привязывались еретики, площадь казней походила на лес. В маленьком Эльвангене в 1612 г. казнили 167 ведьм; в столь же небольшом Вестерштеттене за три года было сожжено 300 человек. В Цукмантеле на постоянной службе у трибунала находилось не менее восьми палачей. Здесь в 1639 г. было предано огню 242 человека; через несколько лет было сожжено еще 102 человека, среди которых было двое детей, признанных детьми дьявола. В Берне в 1590–1600 гг. сжигалось ежегодно в среднем по 30 ведьм. В Эльзасе в 1620 г. сожгли 800 человек. В княжестве Нейссе в 1640 по 1651 г. было осуждено около тысячи ведьм; для более быстрого исполнения приговора их просто сталкивали в специально выстроенную для этого печь. В 1609 г. в Латуре было сожжено 600 человек. В 1659 г. в Люцерне были сожжены семилетняя и четырехлетняя „ведьмы“ и т. д.»[5]

Лошади уносили Магеллана со спутниками от площади, где в зловещей тишине поднимался пепел над затухающим кострищем, летел на головы удовлетворенной толпы. Душераздирающий крик девочки преследовал капитана, в слезившихся от ветра глазах метался в пламени белый мешок с черной головкой. В чем ее вина? Наверное, в том, что родилась в еврейской семье.

Начавшиеся, в правление освободителей Испании от мавров Фердинанда и Изабеллы, гонения на евреев с новой силой вспыхнули два года назад при регенте Карла V. Жестокий изувер кардинал Хименес де Сиснерос, архиепископ Толедский, в семьдесят три года возглавил поход в Северную Африку, уничтожил в стране 20 тысяч жизней. Иберийский полуостров покинуло не менее 165 тысяч иудеев. Несмотря на королевское обещание не преследовать насильно крещеных мавров (моранов) и евреев (морисков), они подвергались страшному террору. Четвертое десятилетие страна была чудовищной инквизиционной канцелярией, дававшей огромную прибыль от конфискации имущества казненных жертв или высланных за границу. Инквизиция служила орудием подавления инакомыслия, способом перераспределения национального богатства в пользу феодальной аристократии. Часть изъятых у «еретиков» средств использовалась на развитие заморской торговли, оснащение экспедиций, строительство дворцов и соборов.

Глава XV

Начало подготовки похода

Вооруженные слуги открыли двери дома Барбосы. Это неприятно поразило Магеллана. В простом сером платье с белым передником Беатрис выбежала навстречу мужу. Дуарте шумно скатился со второго этажа, шутовски поклонился адмиралам, поинтересовался у астролога, почему тот не в орденской ленте.

– Мы ждали вас, – радостно говорил шурин, помогавший родственнику освободиться от оружия. – Отец боялся, как бы в дороге с вами что-нибудь не случилось.

– В этой стране неприятности подстерегают на каждом шагу, – сокрушался Фалейра. – Несколько минут назад нас чуть не сожгли на площади вместе с ведьмами! Чернобородый солдат признал в нас дьяволов. Насилу ускакали от толпы.

– Чернобородый солдат? – переспросил Дуарте. – В малиновой куртке и желтых сапогах?

– Вы знаете его?

– Он приходил неделю назад с португальским консулом.

– Зачем вы понадобились ему?

– Себастьян Алвариш предложил мне с отцом отказаться от поддержки экспедиции, вернуться на службу к Мануэлу Обещал двойное жалованье по шесть тысяч мораведи в год, что в четыре раза больше платы Колумба штурманам! Отец не согласился, тогда он стал угрожать.

– Чем? – нахмурился Магеллан.

– Гневом Мануэла, предательством испанцев, святой инквизицией, карой небесной. Я хотел вышвырнуть его, но отец не позволил.

– Стращать адмиралов, доверенных лиц короля! – взорвался Фалейра. – Мы сами пошлем его на костер! Я напишу дону Карлосу письмо, пусть арестуют консула вместе с прочими португальцами!

– Тогда и нас бросят в тюрьму, – заметил Фернандо, – мы не являемся полноправными гражданами Севильи.

– Из-за происков Алвариша нас чуть не сожгли! – горячился ученый. – Сегодня могла погибнуть экспедиция.

– Пока вы сидели в Сарагосе, здесь многое изменилось, – сказал Дуарте. – Пойдем ко мне, Фернандо… – он недоверчиво посмотрел на спутников.

Звездочет обиженно надулся, отряхнул пыль, поднялся к себе. Беатрис проводила мужа до двери комнаты брата. Магеллан бросил грязную куртку на пол, уселся в кресло. Дуарте шагами мерил доски пола.

– В конце прошлого года, – рассказывал Барбоса, – Мануэл приказал арестовать в индийских портах корабли Христофора де Ορο. Король был прав: судовладелец нарушил закон о монополии торговли пряностями. До этого Мануэл смотрел сквозь пальцы на аферы представителя Фуггеров. С их влиянием в Европе сравнится лишь банкирский дом Медичей во Флоренции. Король