Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

В нем есть доверенный кардинала, Хуан де Картахена. Говорят, будто он родственник короля. В состав команд вошли главный альгвасил флотилии Гонсало Гомес де Эспиноса, кормчий и астроном Андрее де Сан-Мартин, капитаны Луис де Мендоса, Антонио де Кока, Гаспар де Кесада, священник-доминиканец Педро Санчес де ла Рейна и другие.

– Какую должность приберегли для тебя? – поинтересовался Фернандо.

– Маленькую. На три тысячи мораведи в год – кормчего.

– Разве ты не капитан?

– Мои полномочия до сих пор не определены. Возьми к себе на корабль!

– Я подумаю, – согласился Фернандо. – Разыщи меня в доме сеньора Барбосы, чтобы подробнее обсудить условия.

– Удачи вам, капитан-генерал! – улыбнулся кормчий.

Фактор Индийской палаты Хуан де Аранда холодно встретил Магеллана. Хотя торговец обеспечил себе восьмую часть доходов, в соответствии с размерами вложенного капитала, но считал ее недостаточной, так как приходилось делиться с Христофором де Ορο и Фуггерами, выступавшими королевскими пайщиками. Особенно его раздражала настойчивость португальца, требовавшего выполнения соглашения по всем пунктам.

– Вы, сеньор Магеллан, возмущаетесь тем, что Индийский совет позволил себе составить списки офицеров, – медленно цедил слова сквозь зубы Аранда, – однако забываете о миллионах мораведи, выделенных доном Карлом и финансистами на организацию экспедиции. Государственная казна обещала дать четыре миллиона, еще два предоставим мы. – Фактор многозначительно поджал губы, помолчал, дал почувствовать адмиралу величину вклада. – Если понадобится, добавим необходимое количество… – внимательно посмотрел на капитана, постарался определить произведенный эффект. – Достанем, сколько потребуется, – веско повторил он. – Так неужели, – фактор повысил голос, зазвенел нотками раздражения, – мы не можем ввести в экспедицию доверенных людей? С вашей стороны будет разумным не оспаривать желание Совета, когда в Бискайских портах Николай Артиетта приобретает суда. Мы позволили ему потратить на пять кораблей не миллион мораведи, как прежде, а в полтора раза больше. Он купит превосходные корабли. Вы довольны? – Аранда лениво поднял глаза.

– Конечно, – обрадовался Магеллан. – Но…

– Через два-три месяца, – перебил фактор, – поднимите личный флаг на флагмане, начнете ремонт судов.

– Пользуясь правом любого капитана, я хотел сам набрать команду, – возражал Фернандо.

– У вас не отнимают это право, – холодно произнес Аранда. – К осени понадобятся сотни рабочих рук, начните через глашатаев вербовку матросов во всех испанских портах.

– Но…

– Список чиновников утвержден специальным указом дона Карлоса и обсуждению не подлежит! – закончил фактор.

– Значит, мне позволено вербовать лишь матросов и боцманов? – упорствовал адмирал.

– Вы вправе пригласить капитанов и штурманов. В списке мало доверенных лиц. Не преувеличивайте посягательства на свои права, они не заслуживают волнений и хлопот. Лучше предварительно составьте перечни необходимого снаряжения. Мы уточним их в соответствии с водоизмещением судов.

Магеллан попытался вернуться к волновавшему его вопросу руководства флотилией, но Аранда умело перевел разговор на конкретные темы подготовки экспедиции. Магеллан покинул Атарсанас с чувством неудовлетворенности. Вокруг него плелась интрига, способная подорвать единоначалие. «Равноправная персона» Фалейра, получивший должность королевского контролера, но совершенно не представлявший сущности морского похода, устраивал адмирала, а неизвестные чиновники вызывали опасения.

Глава XVI

Элькано

В первое плавание баскский дворянин Хуан Себастьян де Элькано отправился осенью 1487 года, когда его двухмесячным ребенком опустили в каменную чашу баптистерия и священник прочитал молитву Маленькое тщедушное розовое тельце судорожно сжималось в подогретой воде, символизирующей реку Иордан в Палестине, где Иоанн Предтеча крестил Иисуса Христа, и которую этот кричащий паучок с крючковатыми ручками и ножками, через двадцать лет отправится посмотреть собственными глазами. Благозвучное латинское пение, сказочно непонятное, как шум ветра под потолком церкви, торжественно поднималось над купелью к куполу деревянного балдахина. Оплывали воском толстые свечи, увитые розовыми лентами и тончайшей золотой фольгой; улыбалась Дева Мария, нежно благословляла новорожденного. Статуи евангелистов сурово застыли со свитками в руках, словно готовились описать бурную трагическую жизнь будущего капитана. Пахло ладаном. Горьковатый дурманящий аромат, напоминающий запах паленого балтийского янтаря, унесет Хуана Себастьяна за тысячу миль от родного побережья Гетарии. Века не пощадят присутствовавшей на крещении Непорочной Марии, одухотворенных литературным даром евангелистов и самого баптистерия, но первая каравелла Элькано проплывет через столетия, навечно пристанет к алтарю церкви Сан-Сальвадор.

Гетария – город басков, людей независимых, гордых, искусных, отчаянных моряков, участвовавших во всех экспедициях со времен принца Генриха Мореплавателя, – расположился на берегу Атлантического океана. Старая часть города начинается на скалистом мысу, поднимается террасами по восточному склону горы Сан-Антон. Наверху между грудами камней высится маяк, спасавший рыбачьи флотилии в штормовом Кантабрийском море. Древняя дамба плохо защищала маленькую гавань. Свирепые западные зимние ветры поднимали волны, перекатывавшиеся через нее, подступавшие к стенам крепости. Вода заполняла узкие брусчатые улочки, город отправлялся в кругосветное плавание.

Жители привыкли к серой холодной воде и пронизывающему ветру, строили дома на высоких фундаментах. Малая ограниченность свободного пространства вынуждала возводить многоэтажные здания вдоль трех улочек, теснившихся ярусами друг над другом. Над гулявшим между домов морем перекидывали арки с лавками и мастерскими, возводили церкви. В XIII веке из песчаника соседней горы Сан-Антон, прикрывавшей Гетарию от воинствующих франков, на мысу посреди улицы над водным потоком сложили церковь Сан-Сальвадор. Архитектура здания явилась выражением восприятия мира басками, оставила глубокий след в эмоциональном мальчике. Вот как ее описывает биограф капитана М. Митчел: «Пол от дверей поднимается так круто, что алтарь кажется вознесенным волной носом корабля. Маленькие высоко расположенные окна напоминают иллюминаторы. К алтарю, построенному в 1616 году, с двух сторон ведут две лестницы. Алтарей два, один расположен над другим, пространство, которое они занимают, очень узко, кажется, сводчатая ризница сужается к дальнему своему концу, так что стена за алтарем не воспринимается как прямоугольная. Противоположный конец церкви выглядит усеченным и широким, там по всей ширине нефа тянутся одна над другой две галереи, нижняя галерея расположена под низкой пологой аркой, которая еще более усиливает ощущение ширины, а ее массивные дубовые балки, темные как шпангоуты, сразу вызывают в памяти корабельную корму». Эту церковь ежедневно посещало семейство капитана.

Дом Доминго де Элькано и Катарины дель Пуэрто стоял на западном берегу гавани у каменистого заброшенного поля. Некоторые исследователи утверждают, будто он находился в центре города, был одним из шести самых крупных домов. В семье росло семь сыновей и побочная, со стороны отца, дочь. Старший сын по законам дворянства не имел права сражаться в турнирах, воевать, принимать участие в рискованных авантюрах, ибо наследовал родовой герб с отцовским имуществом. Второй, Доминго, по традиции был посвящен Богу, принял сан священника. Хуан Себастьян с четырьмя младшими братьями в церкви Сан-Сальвадор поклялся стать моряком. Мальчишки