Личный тать Его Величества - Николай Александрович Стародымов

class="p1">Где-то там, за сотни вёрст от обители, идёт война – на территорию царства вторглось войско, которое привёл человек, выдающий себя за покойного царевича Димитрия. В любой войне кто-то обязательно одерживает победу. А уж в войне, когда за один трон дерутся два государя, один из них цели достигнет непременно – тут ничьей, перемирия случиться не может.

То, что Годунов – человек неблагодарный, Воейков уже убеждался, и не раз. Равно как и в его лицемерии, в его коварстве. Но до сих пор он просто знал это, пестуя обиду долгими зимними вечерами, пытаясь залить её брагой и настойками, жёстко вгоняя похотливыми толчками в тело безропотной бабы, выговаривая неизменному сотрапезнику Захару.

…В былые времена в отношение задержанного гонца у него сомнений не возникло бы. На дыбу – и своего гонца в Кремль с донесением: так, мол, и так, задержал неизвестного, приезжал зачем-то, привёз непонятное письмо…

Но то – раньше. А сейчас?.. Ну, задержит, ну, вздёрнет, ну, доложит… И что в результате?.. Получил бы от Годунова благодарность… А то и вовсе ничего – что значит для государя сейчас какой-то неведомый человек, задержанный Воейковым в северной Тьмутаракани, когда судьба самого государя решается на западе, под украинным Путивлем?

И во имя чего брать на себя лишний грех, когда их, этих грехов, на нём и без этого хватает?..

За минувшие годы Воейков сделал для себя вывод: не тот человек Борис Годунов, чтобы государством повелевать; ошибся Земский собор, избирая на трон именно его. И Небеса, наслав на царство лютый трёхлетний голод, ясно на то указали. Появление «царевича Дмитрия» одновременно с окончанием Великого Голода – ярчайшее свидетельство того, кто более угоден Небесам!

Всё так?.. Всё так…

Однако, насколько ни плох государь, а только его избрание освятила Церковь. И он, Иван Воейков, крест целовал на верность Годунову. Идти сейчас против его воли – это бунт!

Кто победит в той войне, что идёт в западных волостях царства?.. От этого в значительной степени зависит судьба его, Ивана Меньшого Воейкова. Чего ждать от Годунова, он уже знал. Годунов верную службу себе воспринимает за должное, и не считает нужным достойно награждать верных холопов. Между тем, это было бы естественно для природного государя – государю выкликнутому следовало бы позаботиться о награждении своих сторонников.

Годунов этого не понимает. И будущее перед Воейковым в ту ночь рисовалось не слишком радужным. Даже если войско нынешнего царя, Бориса Фёдоровича, победит, на первый план выйдут герои этой войны, и память о былых заслугах его, Воейкова, и вовсе оттеснится в прошлое, тогда его второе имя-прозвище Меньшой станет совсем уж для него подходящим.

Если же на трон воссядет «царевич», это, без всякого сомнения, в корне изменит его жизнь. В какую сторону?.. Человек всегда надеется на лучшее. И, размышляя о грядущем, невольно подбирает аргументы, которые представляются ему предпочтительными. В конце концов, что есть, Иван знает – а что грядёт, одному Господу вестимо!

Если в Кремле окажется «царевич», вполне очевидно, он велит освободить опальных вельмож, в частности, и охраняемого монаха Филарета. Тогда отпадёт необходимость в затянувшемся дежурстве Воейкова при Сийском монастыре. И он сможет уехать из этого опостылевшего комариного края!.. Четыре года тут отсидел – хватит уж!

Конечно, Самозванец – а в том, что «царевич» самозванец, Воейков не сомневался – может прознать, чем на самом деле занимался Иван по поручению Годунова. Но что же – у него у самого нет нужды в таких людях?.. Тюремщики и палачи любой власти потребны!

Ворочается Иван, сминая простыню, кряхтит, и не в силах устроиться на перине поудобнее.

И постепенно вызревает в нём решение.

Не станет он вмешиваться в происходящее. Пусть всё идёт как идёт, а именно, как Господу угодно!

Ясно, что приезд Сийского имеет какое-то отношение к разгорающейся Смуте! Однако какова истинная цель его?.. И насколько она, эта цель, угодна Небесам?.. И каковы могут оказаться последствия происходящего?..

И как всё это отразится на его, Ивана Воейкова, судьбе?..

Если бы речь шла об интересах царя истинного, у него сомнений в том, как поступить, не возникло. Но природного царя не имелось. В наличии оказалось два царя сомнительных. И вот тут появлялся соблазн задуматься о том, который соискатель выгоднее.

Выбор, который сделал Иван, оказался прост: не делать выбор самому, а довериться провидению.

На этом он и уснул.

Снова мысли Воейкова

Иной отлично тасует карты, а играть не умеет.

Френсис Бэкон

Плох тот пристав, у которого нет своего человечка близ поднадзорного. Да и вообще: хочешь быть в курсе событий – имей побольше наушников!

Утром Воейков уже знал, что Стефан Сийский встречался с поднадзорным отцом Филаретом, и что сразу после этого уехал вкруг озера по тракту на Емецк. Наушник подслушал разговор – в монастырях, как правило, это дело нехитрое. Беседа получилась короткой.

Стефан спросил, помнит ли монах – монах поневоле и монах подневольный – своего воспитанника, чьё письмо он привёз. Филарет понял иносказание, также говорил, не называя имён – просто подтвердил, что помнит. Сийский поинтересовался, признаёт ли собеседник воспитанника в новом качестве. Филарет в ответ посетовал на своё положение, что живёт в захолустье и не имеет сведений о супруге и сыне. Сийский, в свою очередь, повёл речь о том, что Господь милостив, и если будет на то его воля, благодеяния милостивца не останутся забытыми, а несправедливость, допущенная по отношению к нему, хоть и не может быть исправлена кардинально, но смягчить её – в силах благодарного питомца… Более того, Стефан заверил, что уполномочен заверить в том узника.

После этого Филарет твёрдо заверил, что признаёт воспитанника, и крест в том целует.

На том и расстались.

Выслушав наушника, Воейков задумался. Впрочем, в эти несколько дней, да и в последующие также, он только тем и занимался: думал, так и этак ворочая в голове ситуацию.

Он понял всё – а что не понял, о том догадался. Или решил, что догадался. Самолюбив человек: он с трудом мирится с непониманием ситуации, всегда старается докопаться до сути. Или по меньшей мере, подобрать хоть какую-то версию, объясняющую её. Потом и забудет за ненадобностью, но поначалу непременно постарается объяснить.

В данный момент, впрочем, угадать развитие событий казалось жизненно необходимо.

О том, что Лжедмитрия в течение ряда лет укрывали и воспитывали в усадьбе бояр Романовых, Воейков знал – да и многие о том знали. Соответственно, если предположить,