Бунтаро - Лейла Элораби Салем

- Я согласен с тобой, - ответил Кузимо, - необходимо действовать тайно. Мы будем приглашать Бунтаро на ча-но-ю, охоту и прочее. Пусть он подумает, будто мы стали его друзьями.

- Но если мы резко изменим свое отношение к нему, он сразу заподозрит что-то неладное, - сказал Миккико.

- Да, ты прав. Но знаешь, что…

- Что?

- Завтра подойди к Бунтаро и попроси у него прощение за сегодняшнее оскорбление. Потом разговорись и все, он твой друг.

Игури, слушая из разговор, про себя думал о том, как было бы хорошо заполучить голову Бунтаро. Он наслаждался, представляя тело этого человека на погребальном костре. Вслух он сказал:

- Рано или поздно я смогу убить Бунтаро, отрубив ему голову.

Миккико и Кузимо, услышав это, громко засмеялись. Кузимо похлопал Игури по плечу и сказал:

- Как же ты глуп! Этот Бунтаро на голову выше тебя и  шире в плечах. Ему стоит один раз дунуть и ты улетишь как мотылек.

Игури обиженно насупился и проговорил:

- Если я маленького роста, то это не значит, что я ни на что не способен.

Миккико, отсмеявшись, ответил:

- Дело не в этом, дорогой друг. Если ты убьешь Бунтаро, тебя могут бросить втемницу за убийство человека. У меня есть план, - молодой человек наклонился и стал шепотом рассказывать свой замысел.

То, что он придумал, очень понравилось Игури и Кузимо. Но я не буду сейчас говорить об их плане. Вы узнаете об этом из другой главы.

IV глава

Огромный дом стоял на берегу моря. Недалеко был виден причал, где стояли на мели рыбацкие лодки. Вокргу дома разрослись цитрусовые деревья и пальмы. Слуги сновали туда-сюда, видно готовясь кого-то встречать.

Хозяин дома стоял на веранде и смотрел на море. Вдруг он увидел корабль и, забыва правила поведения, спустился на берег и стал махать кораблю рукой.

Когда судно причалило к берегу, на палубу вышел брат Николас и, спустившись на берег, подошел к мужчине, обнял его и сказал:

- Отец, я так рад видеть тебя! Ты не представляешь, как я скучал по дому.

- Набару, сын мой, неужели это ты? Я-то помню тебя тринадцатилетнем мальчиком…

- А сейчас мне тридцать пять.

- Сынок! – мужчина поцеловал его в щеку и крепко обнял.

- Мне больно, - сказал брат Николас.

- Извини меня. Просто от любви к тебе я теряю рассудок.

Вместе они отправились в дом, разговаривая по дороге о том о сём. Вдруг Набару увидел, как к нему бежит пожилая женщина. Он узнал в ней свою няню.

- Набару, неужели это ты?! – женщина обняла юношу и прижалась к его груди. Затем она подняла глаза и заплакала.

- Успокойся, нянюшка, теперь я здесь с вами, - Набару не смог сдержать слез.

- Мой мальчик, маленький мой. Помню тебя, как ты лежал еще в пеленках. Потом помню твои первые шаги и первые слова. Когда ты улыбался, у тебя появлялись на щеках ямочки. А ну-ка, улыбнись! Ах, эти ямочки еще остались!

-Нянбшка, я так рад видеть вас. Обнимите меня.

- Мой Набару. Ты стал таким высоким и стройным! Жаль, что ты принял монашество.

- Разве от этого я стал хуже?

- Нет-нет! Ты всегда был самым красивым. А сейчас ты стал еще краше!

Набару оглядел дом, в котором когда-то жил. Затем перевел взгляд на берег моря и ему вспомнилось, как в детстве он играл со своими друзьями и братьями, как они все вместе строили замки из песка и города, как гоняли морских чаек или бросали в море камешки.

- Что с тобой? – спросил Хикато.

- Ничего, отец, я просто вспомнил былые времена, - брат Николас глубоко вздохнул и улыбнулся своей лучезарной улыбкой.

Когда все трое: Набару, Хикота и няня зашли в дом, Набару не смог сдержать слез. Он быстро поднялся на второй этаж и зашел в свою комнату. Первые несколько минут юноша ходил по комнате и рассматривал все вещи. Затем бессильно опустился на татами и заплакал.

Вечером все сели за ужин. Была подана рыба с рисом, салат и чай. За столом сидели Набару, его отец и мать, няня и маленькая девочка, которую взял себе на воспитание Хикато. Няня сидела рядом со своим любимцем и говорила о том, что он должен больше есть, чтобы поддержать здоровье. Брату Николасу в конце это наскучило. Он обратился к родителям с некоторыми вопросами по поводу домашнего хозяйства. Его мать, госпожа Сакиро, рассказал сыну все, что произошло у них дома во время его отсутствия.

- Теперь эта маленькая девочка твоя младшая сестренка. Зовут ее Мёня, ей пять лет. Твой отец учит ее читать и писать, - Закиро посмотрела на Набару и обняла его.

После ужина все вышли в сад. Мёня бегала по траве с мячиком, Закиро взяла книгу и, усевшись на качели, принялась читать. Брат Николас кселся рядом со своим отцом на веранде  и сказал:

- Отец, через пять дней я уезжаю в Осаку, а оттуда в Киото.

- Ах, сын мой, неужели у тебя хватит сил столько путешествовать?

- Пока хватит…

Помолчав, Набару спросил:

- Бунтаро-сан жив?

- Жив… Мне так жаль его.

- Почему? Что случилось?

- Обычные семейные проблемы. Его супруга, Марико-сан, призналась, что не любит его. Хиро-Мацу всегда им не доволен.

- Как же мне хочется увидеть его.

- Кстати, когда ты приедишь в Киото, он там уже будет, приехав чуть раньше тебя.

Брат Николас улыбнулся и две ямочки появились на его щеках.

Поздно вечером, перед тем, как лечь спать, Набару играл с Мёню в ее спальне. Он рассказал девочке о Европе, о Риме.

- А люди там такие же, как и здесь?

- Нет, деточка, люди там другие. У них глаза не раскосые, а круглые. Лицо вытянутое, скул почти не видно.

- Они темные или светлые?

- Разные. Но итальянцы в основном смуглые, темноглазые и темноволосые. Носы большие и горбатые, коренастые.

- А они красивые?

- Да, итальянцы красивые, особенно женщины, - Николас вздохнул, вспомнив Белу. – Я знал одну итальянскую девушку. Мы были с ней хорошими друзьями. Но… бедная моя Бела, она так любила меня, и я тоже любил ее…

- Почему вы тогда не поженились?