Искупить кровью! - Роман Романович Кожухаров

На левом крае танки пытаются обогнуть балку. Маневрируя, они разворачиваются почти боком к позициям.

– Огонь!..

XV

Погибли Кудельский и семеро из «летунов». Первых – пулеметный расчет – еще в начале атаки накрыло. Прямо в окоп снаряд упал. Обоих пулеметчиков – в клочья. А сам «МГ» целехонек, даже царапины не получил. Точно поберег фашистский снаряд своего трофейного земляка. Тогда Андрей заместо убитых Кудельского на гашетку поставил, из новичков одного в помощники определил. Взрывной волной бруски бетонные разметало, которые хоть какое-то подобие амбразуры создавали.

На рубеже балки, со стороны аникинского взвода, горели два танка. Толковыми ребятами оказались авиаторы по части наземной борьбы с бронетехникой. Одну из машин подбили почти сразу, после того как ответный огонь открыли. Крайний слева танк боком шел. Поздно балку распознал, пришлось ему почти под девяносто градусов подставляться.

Ну, наши и не заставили себя ждать. Решетников, авиатехник, прямо в топливный бак патрон свой засадил. Полыхнуло хорошо. Слегка подкинуло машину сзади. Топливо, видать, расплескалось. Сам долговязый, что его ружье противотанковое.

С полминуты прошло, пока выползать из машины начали. Танкисты точно пьяные. Видать, здорово тряхнуло при взрыве. И без контузии не обошлось. Но нашим в этом уже некогда было разбираться. Пулемет, слева от Решетникова который, тут же взял экипаж в оборот. Только выберется один – с брони его, точно метелочкой, сметет и следующего поджидает. А танкистам немецким деваться некуда. Внутри, видимо, задымление порядочное. Даже отсюда видно было, как дымок из люков курится. Так, одного за другим и снял наш стрелок-радист весь экипаж фашистский.

Фамилию его Аникин не успел запомнить. Шустрый такой, из разряда армейских балагуров. На построении еще улыбался все время. Пока они били по танку подбитому, другой точку пулеметную и выцелил. Шарахнул точно в «десятку», от балагура и товарища его только воронка осталась. И пулемет целехонький, за который Андрей Кудельского поставил. Бетонные осколки взрывом разметало, укрыться не за что. Несколько очередей дали, пока лента не закончилась. Помощник, из летунов, пока возился с коробкой, новую ленту доставал, Кудельский решил защиту укрепить. Вылез на бруствер – чуть только высунулся, руками камни перекатывает, старается покучнее что-то соорудить, защитную подушку сделать. А танк, тот, что пулеметный расчет только что выбил, прет прямо на них. Из пулемета своего поливает Кудельского. Вокруг него земля точно закипела, фонтанчиками грязи забурлила. Тому бы пересидеть, в окоп нырнуть, а потом ответить с полной пулеметной лентой. Но нашло на него. Не раз Аникин наблюдал в бою приступы такого упрямства. Безрассудное, заведомо обреченное. Злость и ненависть к врагу закипала в человеке настолько, что он в какой-то миг переставал бояться. В такие секунды и совершались поступки, которые потом политруки называли геройскими подвигами.

Кудельский точно не замечал, как пули секлись о камни, взметали грязную землю в миллиметрах от него. Казалось, что он просто хочет подпустить танк поближе, чтобы броситься на него с куском бетона. Обе пули попали в него почти одновременно. Наверняка немец ударил разрывными. Кудельский как раз тащил двумя руками тяжеленный кусок. Одна пуля угодила в левое предплечье, прошла насквозь, разорвав ткани и кости, и напрочь снесла нижнюю челюсть. Точно тесаком срезала. Вторая оторвала правую кисть. От динамического удара тело Кудельского отлетело назад, шмякнулось о пологую стенку воронки и скатилось на подающего. А ладони его так и остались на бруствере, намертво вцепившимися в бетон. Еще несколько минут кровавое месиво, которое было лицом Кудельского, клокотало и хрипело, захлебываясь собственной кровавой слюной. Правая рука беспомощно тыкалась в это место, точно пытаясь найти утраченную челюсть. Из огрызка левого плеча, страшно зияющего обнажением костей и мяса, неистово била струя алой крови, заливая мокрый грязный песок и коробки с пулеметными лентами.

XVI

Решетников время зря не терял. Танк уже метров на сто пятьдесят подошел, когда он ему трак перебил. Застыла машина, а пулемет не замолкает, из бойницы бронированной так и плюет очередями. Весь взвод головы высунуть не может, такой плотный огонь ведется. Одно выручает – подобрался фашист слишком близко, сектор обстрела широкий для него получается, края не захватывает. А пехота фашистская следом уже подползла. Залегли под прикрытием танка, еще немного и в атаку бросятся.

Тут Аникин и кричит Саранке:

– За мной! Прикрывать будешь…

Решил командир по оврагу пробраться, слева подойти к танку и уничтожить этот дот новообразовавшийся. Гранаты по карманам рассовали на бегу. В овраге грязи по колено. Ноги в сапогах с кручи соскальзывают. Саранка следом спешит, не отстать изо всех сил старается. Бой сверху идет, а они словно бы под воду нырнули. Звуки слегка приглушенные, Аникину даже не по себе как-то стало. Но на ощущениях некогда было задерживаться. Ползут, руками и ногами за землю цепляются. Андрей поначалу осторожничал. Боялся на фашистов наткнуться. Но те побоялись в овраг соваться. Слишком грязно тут для них, увязли бы сразу. А нашему солдату – в самый раз, отряхнуться только. Саранка несколько раз съезжать начинает вниз, то на пузе, то на спине. Цепляется изо всех сил, чтобы на дно оврага не попасть. Там такое болото, что уже точно не выбраться. Аникин, упираясь каблуками что есть силы, тянет его вверх. Тот за приклад хватается, а командир – за ствол.

– Товарищ командир, – шепчет Саранка, – мы с вами, будто черти, выглядим.

– Тише ты, черт… – осаживает его Аникин. – Фашист прямо над головой у нас. А ты тут катания с горки устроил.

И действительно, слышно, как пулемет танковый работает. Вовсю, гад, чешет, ни секунды передышки себе не дает.

Карпа во взводе за главного оставлен. Пули так и сыплют, а он у самого бруствера, за осколками бетонными. Высматривает, от куста глаз не отрывает. Взвод ждет сигнала, который Аникин должен подать. На самом краю оврага кустик торчит, чахлый, безлистый совсем. Как раз на линии, где танк подбили, метрах в двадцати от машины. Условились, что Андрей с Саранкой попробуют там выбраться, чтобы танк гранатами закидать. А перед тем взвод должен отвлечь внимание. Как Андрей аккуратненько ветку высунет, помашет, так из всего, что есть в наличии стреляющего, взвод должен вдарить по немцам.

Несколько секунд выиграть, чтоб Аникин и Иванчиков успели из оврага вылезти, точный бросок сделать и назад нырнуть. Шансов, конечно, почти никаких, но иначе на их фланге точно прорвутся. Вот уже и куст. Над ними торчит. Только отвес под ним такой, что не то что прямой угол, а внутрь проем образовался. Из-за куста