Наступило утро - Зеин Жунусбекович Шашкин

Купцу понравился черный иноходец Жунуса, получивший первый приз на байге. Адил загорелся: «Продай, продай». И тщеславный Жунус пошел навстречу желанию жадного купца. «Отдам даром,— сказал он,— если породнишься». Ударили по рукам. Это согласие ничего не стоило, купец мог от него отказаться в любое время. Такие обещания давались в аулах часто и не всегда выполнялись.

Адил просил Жунуса замять дело, обещался уплатить кун — выкуп по казахскому обычаю. Жунус отверг это предложение и подал жалобу мировому судье. Он требовал наказать преступника. Мировой судья хотел было защитить истца, но губернатор вмешался и приказал прекратить дело. Тогда Жунус и его друзья напали на аул Адила и угнали скот. Жунуса осудили на высылку в Сибирь. По дороге он сбежал и, вернувшись в аул, два года скрывался в горах.

В 1916 году Саха, только что окончивший гимназию, приехал домой и встретился с отцом. Но встреча была недолгой.

Через месяц после объявления царского приказа о мобилизации казахов на фронт для рытья окопов Жунус одним из первых поднял восстание в Джетысу. Он собрал близких ему родственников-джигитов и сказал:

— Братья! Настал для казахов черный день. Русский царь забирает нас на фронт. Лучше умереть у себя в Джетысу, а не на чужбине. Седлайте коней, берите ружья, а у кого нет — пики. Завтра уйдем в горы. Будем воевать.

Жунус прочел молитву, велел зарезать черного барана, Бакену он приказал объехать за ночь соседние аулы, передать аксакалам, чтобы все собрались к нему в ущелье Қора-Тюбе. Утром Жунус предложил послать женщин в Кара-ой. Там волостные управители составляют списки мобилизованных. Надо отнять списки и уничтожить их.

В долине Кара-ой в тот памятный день было необычное оживление. Из соседних аулов двигались толпы женщин. У белой восьмистворчатой юрты их встретил помощник уездного начальника Хлыновский, стоявший в окружении волостных управителей и отряда полиции. Женщины приблизились вплотную к волостным управителям. Из толпы вышла маленькая, худенькая старушка. Она сжимала кулаки... Трудно было узнать в ней робкую, тихую Фатиму — жену Жунуса...

Хлыновский крикнул волостному управителю:

— Что нужно этим бабам?

Фатима первая громко, но сдержанно ответила:

— Пришли за списком. Мы не отдадим мужей и сыновей на войну!

— Отдайте список! — зашумели женщины.

Лицо Хлыновского налилось кровью:

— Разогнать!

Волостные управители взмахнули плетьми. Полицейские взяли ружья наперевес. Хлыновский выстрелил из нагана в воздух. Женщины рассыпались в разные стороны. Выстрел Хлыновского послужил сигналом для выступления отряда Жунуса, находившегося в засаде. Джигиты мигом окружили аул. Началась перестрелка. Хлыновский со своим отрядом стал отходить в горы. Джигиты ворвались в волостное управление Кастека. Кастекского волостного управителя они нашли за сундуком и выволокли из юрты.

— Давай список! — закричал Жунус, поднимая камчу.

Управитель задрожал.

— Унесли.

— Продажная собака!

Засвистели плети джигитов. Подскакал Бакен и самодельной секирой рассек ему голову... Так началось восстание... .

Через два дня в Қора-Тюбе собралось до тысячи джигитов. Повстанцы взяли под контроль трактовую дорогу Пишпек — Верный и перерезали телефонную линию. Через несколько дней восстание вспыхнуло в Пиш- пекском, Пржевальском и в Джаркентском уездах.

Қак-то ночью в отряд Жунуса явился русский столяр из Кастека Кащеев со своим зятем казахом Сменом.

— Что, не ожидал, тамыр? — спросил по-казахски Кащеев.

Жунус оторопел от неожиданности.

— Зачем ты пришел?

— Помогать тебе!

Жунус молчал.

— Не веришь? Думаешь, обманываю?— Кащеев указал на зятя,—Вот мой залог!

Так просто, как свой человек, столяр остался в отряде.

Число повстанцев увеличивалось с каждым днем. Жунус насчитывал в своем отряде до десяти тысяч бойцов. В горах Кора-Тюбе в неприступной крепости повстанцев открыли мастерские для литья пуль и ремонта оружия. Старый солдат Кащеев обучал джигитов искусству стрельбы.

В эти дни к Жунусу неожиданно явился Хальфе, недруг его детских лет. Он только что окончил медресе в Бухаре, но по старой привычке все его называли не по имени, а по духовному званию — Хальфе.

Он льстиво заговорил:

— Ваш риск увенчается успехом, ему покровительствует сам всемогущий аллах. Хазрет Агзам просил передать: во сне он видел зеленое знамя Магомета в твоих руках.

Польщенный Жунус заерзал на месте. Хальфе это заметил даже в темноте.

— Один декханин никогда не успеет своевременно обработать большое поле. Наш хазрет считает, что тебе надо связаться с правоверными Теджена и Гюргена, объявившими священную войну. Если тебя окружат кафиры, ты задохнешься в горах Алатау. С одними казахами Джетысу не добьешься цели. Агзам предоставляет в ваше распоряжение мечети. Молитесь в них, а если нужно — укрывайтесь от врагов. И еще он дает вам...— Хальфе понизил голос до шепота,—деньги. Золотом можно купить не только оружие, но и самого врага.

Заканчивая беседу, мулла добавил:

— Джигиту-казаху легче будет умереть за веру, за аллаха!

Поразмыслив, Жунус принял предложение Хальфе. На следующий день он отправил нарочного к имаму Агзаму.

Осенью шестнадцатого года в Верный стекались карательные войска с артиллерией и пулеметами. Из Ташкента прибыли отряды подполковника Гейцига и подполковника Алтырцева. Из Скобелева по направлению Андижан — Джалал-Абад и далее к укреплению Нарын- скому двигался отряд капитана фон Рурзи. Из Термеза на Оренбург, Семипалатинск и далее на Сергиополь шел полковник Виноградов.

В октябре началось общее наступление. Карательные войска прижали повстанцев к горам. В генеральном сражении в Каркаралинске повстанцев разгромили. Сорок тысяч семей казахов ушли в Китай. С руководителями повстанческих отрядов Фольбаум расправился жестоко: храбрейшего из них — Бекбулата Ашикеева повесили. Науке Сатыбекова, Досхожу Кашаганова и его отца, мудрого старца Кашагана, приговорили к расстрелу. Зятя столяра Кащеева, Смена, живым сожгли на костре. Сам Кащеев погиб в боях за Токмак. Знаменосец Бакен чудом спасся и бежал в Синьцзян. А Жунус нашел убежище в Туркестане — укрылся в мавзолее Ходжи-Ахмеда Яссави.

В поисках Жунуса отряд Гейцига ворвался в аул Айна-Куль и предал его огню. Каратели повесили дядю Жунуса, семидесятилетнего старика, и его шестилетнего племянника. Фатима с детьми спаслась в пещере Кора- Тюбе.

Саха Сагатов не знал, что происходило в лагере повстанцев. В эти горячие дни он сидел в тюрьме в одной камере с Токашем Бокиным. Только через год Февральская революция принесла узникам свободу.

В марте восемнадцатого года, когда в Верном была уже советская власть, Сагатов приехал в родной аул. Здесь он встретил отца, вернувшегося из Туркестана.

Саха был уверен, что Жунус идет в одном строю с коммунистами. Но при первом же разговоре с отцом он уловил нотки разочарования. Беседа шла о беженцах-казахах,