Вторая смерть Эди и Вайолет Бонд - Аманда Глейз

– Не нужно повозки. Я прекрасно дойду сама.

Кивнув, Лоус пересек комнату и встал в начале коридора, ведущего к выходу. Как репортер, он явно изготовился немедленно начать допрос. Но Эди предпочла пока не обращать на него внимания и вместо этого спросила Лилиан:

– Дашь мне знать, как только она очнется?

– Обещаю, – кивнула Лилиан. – А теперь иди отдохни.

Эди помедлила. Оставлять здесь Руби казалось неправильным. Возможно, Руби – единственный живой человек, кто может ответить на ее вопросы. Но, с другой стороны, она понимала, что Лилиан права. День был очень длинным и очень сложным. Взглянув на часы на каминной полке, Эди обнаружила, что уже половина первого ночи. Чтобы хоть попытаться во всем этом разобраться, нужно сперва поспать.

К тому же здесь Руби ничего не грозит. За ней присмотрят Лилиан и Ада. В этом Эди могла быть уверена.

Она кивнула и снова поблагодарила Лилиан за помощь, а потом быстрым шагом прошла мимо Лоуса, распахнула входную дверь и вышла в ночь.

* * *

Лоус провожал Эди в ночной прохладе. Он заплатил мальчишке, чтобы тот вернул тележку с осликом лавочнику, у которого Лоус столь поспешно их позаимствовал, а потом они с Эди без единого слова двинулись к ее гостинице.

Она ожидала, что он немедля начнет забрасывать ее вопросами, и очень удивилась, когда они молча прошли два квартала. Нависшую над ними тишину лишь изредка нарушал грохот припозднившейся повозки или чей-то кашель.

Неожиданная сдержанность Лоуса так поразила Эди, что, переходя Кей-стрит на перекрестке с Третьей улицей, она не посмотрела под ноги, край ее юбки зацепился за рельсы омнибуса, и она чуть не упала ничком. Эди вскрикнула, а Лоус машинально протянул руку и как раз успел ухватить ее под локоть, не давая потерять равновесие.

Она высвободила юбку и крепко встала на ноги, но, когда они зашагали дальше, Лоус не выпустил ее руки. А она сама почему-то не отстранилась. Они шли так близко, что Эди отчетливо чуяла еле заметный сандаловый аромат, идущий от его кожи.

Лоус продолжал молчать, и с каждой секундой Эди все сильнее закипала. С тех самых пор, как она пару дней назад повстречала этого юношу, Эди только и мечтала, чтобы он прекратил задавать вопросы и оставил ее в покое. А теперь отчаянно желала узнать, что творится у него в голове.

Эди уже собиралась сдаться и начать пугающий ее разговор сама, когда Лоус внезапно остановился. Он продолжал держать ее за локоть, поэтому она тоже замерла и развернулась к нему.

– Почему ты позволила мне считать, что ты обманщица?

Эди изумленно моргнула.

– Что, прости?

Он шагнул к ней.

– Если ты действительно способна проникать в мир духов, почему ты позволила мне считать – нет, почему ты убеждала меня, что ты обманщица?

Эди уставилась на него. Она сама не знала, чего ждала от этого разговора, но того, что Лоус быстро и легко примет правду о смерти – и поверит, что она умеет в нее ходить, – Эди точно не ожидала.

Она подняла брови:

– А с чего ты теперь решил, что я не обманщица?

– Нет, Эди. Не смей со мной играть. Я видел, что произошло между тобой и твоей подругой Руби.

– Может, это был фокус. Ты сам говорил, мы, медиумы, в них мастера.

Он крепко сжал ее локоть, выдавая, каково ему слышать собственные же слова.

– А как быть с тем, – уже тише спросил он, – что случилось в лечебнице? Это тоже станешь отрицать? Ты забываешь, что я прятался в том гардеробе вместе с тобой. Что я почувствовал твою реакцию, когда подал голос тот свя…

– Не смей!

– …щенник. И я охотно признаю, что многого из происходящего не понял, но я знаю гораздо больше, чем ты…

– Ничего ты не знаешь, Лоуренс Эверетт! – Эди с колотящимся сердцем попыталась отступить от него на шаг, но Лоус только притянул ее ближе.

– Я знаю, – сказал он, пристально глядя ей в глаза, – что Бонд – не твоя настоящая фамилия. Я знаю, что у вас с сестрой на самом деле есть живые родственники. Я знаю, что ваша мать действительно мертва, но отец живее всех живых. Разъездной проповедник из Мэрисвилла. Почтенный семьянин, который отчаянно надеется отыскать своих сбежавших дочерей живыми.

Эди, ошеломленная, могла только сверлить его взглядом.

Его взор скользнул по ее лицу, оценивая, и он заговорил снова:

– Я помню, как ты сказала мне, что я ничего не знаю ни о тебе, ни о твоей жизни. Тогда я захотел это исправить и расспросил своего редактора про тебя и твою труппу. Он пару лет работал в Сан-Франциско, и я решил, вдруг твое имя покажется ему знакомым. Не показалось. Но потом я немного рассказал ему про твою сестру и твои номера в состоянии транса. Кстати, упомянул и то, что у вас разный цвет волос. – Его взгляд соскользнул с лица Эди на светлые добела волосы, собранные в пучок на макушке. От такого беззастенчивого любования ее бросило в краску. – Тогда-то редактор и пересказал мне слух, который дошел до него год назад, когда он освещал выборы мэра на севере, в Уитленде. Люди шептались, что всеми любимый разъездной проповедник в одну ночь лишился жены и дочерей-близнецов. Жена умерла, а дочери сбежали. Но больше всего запомнилось редактору описание дочерей. – Свободной рукой Лоус коснулся волос Эди и выпростал из пучка локон. Взяв его двумя пальцами, он принялся вертеть его в лунном свете, рассматривая. – Говорили, что они почти неотличимы… Не считая волос. У одной волосы каштановые. У другой совсем светлые. – Он осторожно, почти трепетно заправил локон ей за ухо. Его пальцы, теплые и шершаво-мозолистые, застыли у ее шеи, где бился пульс. – Я практически уверен, что знаю, кто был этот священник в подвале, а теперь еще понимаю, почему вы с сестрой сбежали. А еще я уверен, что у ворот лечебницы я говорил серьезно. Про то, что тебе нужна помощь.

Его пальцы скользнули по ее шее и замерли в уголке челюсти. Эди противилась желанию потянуться навстречу его руке. Ей нужно было бежать подальше от этого юноши, который слишком много видел. Слишком много понимал.

– Понимаю, – он дернул губой, – сейчас тебе больше всего хочется сбежать. Я знаю, ты убегаешь, когда тебе страшно. И я понимаю, что сейчас ты в ужасе.

От этих слов Эди вздрогнула и попыталась высвободить локоть из его