Вторая смерть Эди и Вайолет Бонд - Аманда Глейз

Заметив Лоуса, мужчина выпучил глаза. Он встал с простого деревянного стула, запросто стоящего у ворот, – открылся вид на его большой круглый живот и сигарету в руках – и лихорадочно огляделся, будто ожидал, что из-за окрестных деревьев выйдет еще пара репортеров.

– Как ты сюда попал?

Эди узнала его голос. Это с ним разговаривал Том, когда они прятались в тележке с бельем.

– Неважно, как я сюда попал, – ответил Лоус. – Главное, что я здесь. Да еще и в вашу смену. Так чего насчет интервью?

Сощурившись, Эди увидела, как грузный мужчина повернул голову к главному зданию. Если он позовет на помощь, все пропало.

– Вас Сэмюэл звать, да? – не отставал Лоус.

Сработало. Мужчина развернулся обратно к Лоусу, чуть приоткрыв рот.

– Вот что я предлагаю, Сэмюэл, – продолжил Лоус. – У меня назначена встреча с редактором с той стороны ворот, примерно через… – он демонстративно посмотрел на часы, – …пять минут. Вступил на эту территорию я примерно полчаса назад, а значит, если он пустит в номер что-нибудь про мою… вылазку, по всем журналам выйдет, что я проник сюда в вашу смену. Все верно?

– Пойми меня, – запинаясь, произнес привратник. – Не знаю, как ты сюда забрался, но мне надо кормить семью, мне нельзя…

– А, Сэмюэл, я понимаю. Разумеется, если так на это смотреть, становится совершенно очевидна вся невозможность нашего интервью. Разумеется, я не могу лишать семейного человека его хлеба насущного. – Лоус скрестил руки на груди и склонил голову набок, будто в задумчивости. – Вот что, Сэмюэл. Сделаем так. Я объясню редактору, что вы не смогли дать мне интервью, но снабдили меня некоторыми общими полезными сведениями про эту лечебницу. Датой основания и прочими безобидными занимательными фактами.

Не спуская пристального взгляда с лица Лоуса, мужчина повторил себе под нос слово «занимательными».

– Полагаю, – продолжал Лоус, – это убедит моего редактора не помещать в статью ничего, что указало бы на вас. Он, разумеется, будет на меня зол, но это меньшее, что я могу сделать для семейного человека. Что скажете?

– Ну… – произнес привратник, крепко наморщив лоб. – Думаю, что, хм…

– Отлично. Тогда по рукам. А теперь, если вы будете так любезны открыть ворота, я пойду своей дорогой и более вас не потревожу.

Мужчина помедлил, и, хотя при свете фонаря было мало что видно, Эди как будто заметила, что он прищурился.

– Если ты забрался внутрь, – осторожно произнес он, – не понимаю, чего ты не можешь сам выйти.

Лоус на секунду замешкался с ответом. И в ту же самую секунду у Эди скрутило живот и закружилась голова. Стоящая рядом Руби начала безудержно трястись. Эди не понимала, как и почему, но точно знала, что случилось.

Руби открыла Завесу.

Но лишь на краткий миг. Эди тут же ощутила, как она снова закрылась.

И вдруг еще рывок – Завеса открылась… и закрылась. Снова открылась и снова закрылась.

Живот Эди свело, и она чудом не рухнула на колени. Голову невыносимо кружило.

Как это было возможно? Ни она, ни Руби не зажигали никаких трав.

«Сегодня введем ей новую дозу». Так отец говорил доктору в подвале. Эди вспомнила про пузырек таллия, спрятанный в кармане юбки. Неужели таково было действие этого препарата? Он заставлял Руби открывать Завесу?

Тело стоящей рядом Руби резко выгнулось, а потом застыло недвижно, как камень. Эди нагнулась, чтобы поудобнее перехватить подругу за талию, и тут веки Руби, затрепетав, распахнулись.

Эди так и замерла.

Руби смотрела ей в глаза, но ее собственные были не ореховыми, как обычно, а густо-черными.

А потом Руби моргнула, и свет зажженных газовых ламп, идущих вдоль стен приюта, упал на каре-зеленый круг, обрамляющий ее черный зрачок.

Это все препарат. Наверно, от него зрачки расширились.

– Руби, – лихорадочно зашептала Эди, – только держись. Продержись еще чуть-чуть.

Глаза подруги закатились, и веки снова закрылись. Будто издалека Эди слышала, как Лоус что-то втолковывает привратнику. Что-то про своего редактора. Про то, как легко тому будет узнать его полное имя.

Руби покачнулась. Если они срочно отсюда не выберутся, она рухнет наземь.

А потом… застучали тяжелые шаги. Лязгнул металл, заскреб по гальке. Эди посильнее стиснула талию Руби, сунула руку в карман – сжала на удачу кожаные ножны матушкиного ножа – и рванула вперед. Плевать, если привратник ее заметит. Некогда медлить и глазеть по сторонам. Руби, кажется, могла в любой момент потерять сознание, а тащить ее Эди была не в силах, значит, ей придется либо бросить подругу здесь, либо так и остаться по эту сторону черных ворот.

Сперва у нее выходило держаться в тени, но, минуя открытые ворота, они были вынуждены пройти по пятну света.

За спиной Эди раздался крик. Что-то громко стукнуло.

Мужской голос проорал что-то неразборчивое, но Эди не обернулась.

И наконец ее ноги стукнули по доскам приподнятого тротуара. Ворота остались позади. Они вышли за стены лечебницы.

Вот только сквозь стук каблуков по доскам Эди услышала шум погони. Низкие голоса подняли тревогу. Она старалась двигаться как можно быстрее, но у идущей рядом Руби подкашивались колени.

Им не уйти.

Руби снова поймают, но теперь она будет не одинока. В этот раз вместе с ней заберут Эди. А когда отец поймет, кто им попался… Что тогда будет?

С улицы по правую руку раздался голос:

– Эди! Сюда!

Это был Лоус – он сидел на простой деревянной тележке, щеголяя разбитой губой, и держал поводья перепуганного осла. Эди доковыляла до тележки, волоча за собой подругу.

– Чего? – выдохнула она. – Как?..

Лоус помотал головой:

– Потом. Давай ее сюда.

Эди попыталась подтащить Руби к тележке, но тут беднягу оставили последние крохи сознания, и она окончательно свалилась в обморок. Эди едва успела подхватить ее и не дать рухнуть на землю. Выругавшись, Лоус вскочил с козел, взял Руби на руки, с кряхтением поднял и как можно осторожнее опустил в кузов тележки.

Он развернулся, чтобы помочь Эди, но та уже карабкалась следом за Руби.

– Гони! – крикнула она Лоусу. – Живо!

Тот снова запрыгнул на козлы и погладил по шее хрипло и тревожно ревущего осла. Вид у животного был возмущенный. Источая спокойствие, которого Эди никак не могла разделить, Лоус бурчал ослу что-то утешительное и гладил его по шее, пока, к огромному облегчению Эди, тот не потрусил вперед. И пусть осел ни за что не выиграл бы синюю ленточку за скорость, Эди все равно готова была расцеловать его мохнатую морду, ведь, по крайней мере, он шел быстрее двух мужчин, которые гнались