Снегири на снегу (сборник) - Олег Георгиевич Петров

твои сказки! И отца Павла нет, и от деревни – одни головешки! У кого там спрашивать?! – не выдержал молчавший весь разговор Тимохин. – Две недели назад каратели прошлись. А может – по твоей милости?

– Да что ж вы такое говорите?! Поимейте совесть! Такая беда! Горе! Уж чево тут говорить про то, что из-за энтого и я к партизанам выход потерял! Царствие им всем небесное, убиенным безвинно… А кады вся эта кутерьма-то с побегом из лагеря закрутилась, а потом я парня подобрал, да он в бреду-то обо всем болтать начал, – вот тут-то я и решился. Чево теперь в полицаях маскироваться, кады важное дело горит! Надо искать самому к вам дорогу. А уж вы… Не така наша советская власть, чтобы не разобраться по справедливости.

– Так как же это ты, таежник, в лесу не отыскал своего найденыша?

– Говорю же, такую кутерьму немцы устроили! Хутор-то мой весь перевернули! Благо я паренька в схроне припрятал. А потом… Ишо и ничего с ним толком не разобрался – кто таков, откуда? – а он от меня сбег. Куда, зачем… Видно, с головой-то совсем плохо… Я так подумал – раны-то у ево на голове… А кады он сбег – ну, все, думаю, надо самому вас искать, а то важные сведенья пропадут, из-за которых столько народу сгинуло. Охо-хо… А сразу же, говорю, уйти мне не получилось: как раз нападенье на немецкий пост произошло. Нас по тревоге всех собрали – не отлучиться. При первой возможности обратно на хутор кинулся – а парня-то и нет! Вот и я тогда надумал. А куда? Отца Павла – упокой, Господи, его душу – нет. Принялся по лесу рыскать. С одной стороны, хотел парня раненого найти, а с другой стороны – вас отыскать. А вот как-то мы тогда с вашими людьми разминулись. Это хорошо, что они паренька подобрали – замерз бы в лесу. И чего он с хутора подался? Видать, меня поостерегся. Но и правильно. Щас никому верить нельзя, такое время… А я так и думал вопервой, что разгром немецкого поста возле Тельпушино вы и учинили. Слухи-то и раньше ходили про специальный московский отряд. Вот и начал вас искать, даже на ранешне брошенные вами землянки вышел…

– Почему решил, что наши? – быстро спросил Ткачев.

– Дык, армейский порядок сразу видать…

– Говоришь, сначала думал, это мы тельпушинский пост разгромили, а потом другая информация появилась?

– Дык, я и проследил! Большой отряд. Они в Коростянском лесу осели, там у них база-то, а на дело малыми группами ходят, под немцев рядятся… Энто наш начальник полицейский, Степка Михановский, от немцев прознал. Было у коменданта в Тельпушино совещанье, там и разбирали подробности налета на пост. Подкатили-де к посту эти партизаны на грузовике, как заправские немцы, ну и… А кады их-то я проследил, то понял – не, оне – не московский отряд. Ну, не вы, то есть. По обличью окруженцы, к которым местные мужики добавились.

– А тебе, если ты партизан искал, какая разница?

– Так говорю же, ушки на макушке вона уж сколько месяцев держу. Немцы указанье всем полицай-командам выдали: искать специальный чекистский отряд из Москвы. Засекли ихние пеленгаторщики, стало быть, рацию. А во всей округе, сроду раций не было. Местное партизанство, – вы сами уже небось удостоверились, – маломощное, немцев по мелочи щипают. И даже у этого пришлого большого отряда, получается, рации нету.

– А что же этот отряд, коли в нем и местные мужики имеются, – спросил Ткачев, – обосновался в таком довольно неподходящем месте? Коростянский лес… С трех сторон незамерзающие болота. Зайти в лес и укрыться можно, но если немцы вход закупорят – не выйдешь.

– Откуда ж мне знать… Сам-то, когда отряд выслеживал, вопервой там побывал. Может, они там долго сидеть не собираются. Я вот что подумал, товарищ… звиняйте… гражданин командир… А мож, они на лагерь нацелились? Отряд же, говорю, не маленький – с батальон, ежели военной меркой мерить, будет. С лагерной охраной могут справиться. На тельпушинском посту куда больше немцев было, да и оружье сурьезное, а как вышло-то. Вот так и снова – подкатят к лагерю под видом немцев… А потом ищи-свищи. И Коростянский лес имя больше не понадобится.

– Отряд, значит, солидный, а немцы до сих пор его не засекли… Удивительно… Зимой такой массой трудно спрятаться в здешних лесах. Достаточно немцам «раму» поднять с городского аэродрома, да пару ясных деньков над лесом полетать, повысматривать, – бросил сидевший в углу лейтенант Некрасов.

– А откеда у них там «рама»? Там и нету ничего. Пустой аэродром-то. У немцев сил-то в городе – эсэсовский батальон. И тот все больше по округе зондеркомандами рыщет. Вона, как оне с отцом Павлом… Ну, еще есть, конешно, всякие тыловые команды – заготовкой продовольствия для армейских занимаются. Чево им тут большие силы держать, в тихом тылу? Конешно, опосля налета на пост и появления такого большого отряда… Тут уж, понятное дело, подтащат сил, начнут леса утюжить.

– Ладно… – Ткачев задумался, потом снова пристальным взглядом ощупал сидящего напротив с ног до головы. – Еще побеседуем… А пока под замком придется посидеть. Марченко! – прокричал в сторону входа. – Марченко! Уведи задержанного…

– Ну что скажете? – Ткачев посмотрел на Некрасова и Тимохина.

– Алешин с ребятами кое-что про этого Крюкова выяснил, – отозвался Тимохин. – Он действительно не из местных. Про свое охотничье прошлое не врет. Алешин кое о каких таежных премудростях его прощупал. Говорит, понятие имеет. На лесном кордоне, на этом самом хуторе, действительно жила Устинья Поволяева. Там и могилка ее с табличкой – погибла в ноябре сорок первого. Дед Антип подтвердил – немцы убили. И про этого Крюкова сообщил, что он в Тельпушино в конце зимы, то ли в феврале, то ли в марте сорок второго, объявился. Вроде по карательным делам не активничал, а хутор обихаживал, обживался там.

– Мятликов его узнал, я вам докладывал, вот только, Дмитрий Палыч, не приглянулся он Мятликову. Тот его гнилым и мутным обзывает, – сказал Некрасов. – Я спрашивал, почему. Ничего конкретного. Мол, печенкой чую – вот и все аргументы.

– Чутье это хорошо, но его к делу не подошьешь. У Мятликова все мутные. Что этот полицай, что дядька родной. Куда его уголовную пропитку денешь… – хмуро проговорил Ткачев. – А вот копия шифровки… Пояснил Крюков складно: обнаружил, когда раненого осматривал и перевязывал, скопировал. И еще вот это… Бумажку-копию к гранате привязал.

– Не хотел, значит, с копией шифровки к немцам попасть, – кивнул Тимохин.

– А что вы все-таки думаете по поводу партизанского отряда в Коростянском лесу?