Расколотая корона - Виктория Холт

— Дорогой брат, — с улыбкой ответил Генрих, — принцесса Алиса еще молода. Что же до моего сына, то он должен защищать свое герцогство Аквитанское. Последнее время он почти не бывал в Англии.

— Но он в том возрасте, чтобы быть мужем, а принцесса уже не дитя.

— В этом есть своя правда, и брак должен состояться, — ответил Генрих.

Собравшиеся были ошеломлены, ибо ожидали хоть какого-то намека на возражения со стороны короля. Их заготовленные доводы потеряли всякий смысл, так как они намеревались подчеркнуть выгоды союза и выслушать возражения короля.

— В таком случае, похоже, — сказал Людовик, — мы пришли к согласию в этом вопросе.

Генрих склонил голову.

— Вопрос теперь в том, когда может состояться брак?

— Это, — согласился Генрих, — единственный вопрос. Предлагаю, раз уж мне выпала честь быть вашим гостем несколько дней, обсудить вместе наиболее подходящее время.

Кардинал и епископы удалились. Им показалось, что в их присутствии не было нужды. Брак состоится в подходящее время. Король Англии не высказал ни одного из ожидаемых возражений; и было правдой, что Ричард занят защитой своего герцогства.

При первой же возможности король отзовет Ричарда из Аквитании, брак состоится, и все будут довольны. Теперь двум королям оставалось лишь договориться о дате.

Генрих был доволен собой. Он прошел первую часть испытания. Перед кардиналом и епископами он пообещал, что Ричард и Алиса поженятся. Но не впервой ему было нарушать обещание. Все, что ему было нужно, — это оттянуть назначение конкретной даты.

Оставшись с Людовиком наедине, он выказал глубокую озабоченность нездоровым видом французского короля.

— Без сомнения, у вас было тревожное время, — сказал он.

— Удел короля всегда тревожен, — ответил Людовик.

— Ах, правду говоришь, брат. И каждому из нас следует помнить об этом и делать все, что в его силах, чтобы помочь другому. Печально, когда короли воюют друг с другом. Корона — вещь священная, чья бы она ни была, и бесчестие для одного — бесчестие для всех.

— С этим я могу согласиться.

— Здоровье вашего сына, я полагаю, внушает вам некоторые опасения.

Людовик печально кивнул.

— Как вы прекрасно знаете, я перенес много тревог из-за своих детей, — сказал Генрих.

— В корне всего — ваш раздор с их матерью.

— Она вероломная женщина, Людовик. У нас с тобой есть все причины помнить об этом.

— И все же она умеет быть верной. Своим сыновьям, я полагаю, она верна.

— Лишь потому, что, поддерживая их, она предает мужа. Она однажды предала и тебя, Людовик. Странно, что и ты, король Франции, и я, король Англии, оба пострадали от ее рук.

— Освободи ее, Генрих. Негоже, чтобы особа королевской крови была в заточении.

— Хотел бы я. Но как я могу ей доверять? Это она настроила моих сыновей против меня. У нас с тобой свои беды. Возможно, Бог карает нас.

— За наши грехи — без сомнения.

— Коих я совершил много, а ты — немного, Людовик.

— Не сказал бы. Я до сих пор слышу крики невинных людей в городах и деревнях, разграбленных моими солдатами.

— Есть один способ заглушить эти крики. Ты однажды так поступил, и, не сомневаюсь, твои грехи были тебе прощены. Но с тех пор, возможно, появились и другие.

— Не сомневаюсь.

— Ты никогда не думал, Людовик, отправиться в еще один крестовый поход?

Людовик был поражен, но Генрих понял, что попал в точку. Людовику оставалось жить не так много лет, и он всегда был очень религиозным человеком. Он видел грех в том, что для Генриха было обыденностью. Генрих сомневался, что Людовик когда-либо был неверным мужем. Он всегда старался быть справедливым. Он был слаб, конечно, но лучший способ спасти Алису — это подобраться к ее отцу через религию.

Это был блестящий ход, потому что Генрих должен был уехать с этой встречи, так и не назначив точной даты свадьбы Ричарда и Алисы.

— Я и сам часто думал отправиться в крестовый поход.

— Ты, Генрих! Я удивлен. Не думал, что тебя заботят такие дела.

— Правда, я должен был защищать и удерживать свои земли. Тебе в этом отношении повезло больше, чем мне. Но я часто думал о том, чтобы собрать войско и отправиться в Святую Землю ради этого праведного дела.

— А как же твои владения?

— У меня есть сыновья.

— Ты дашь Генриху Молодому власть, которой он так жаждет?

— Это его право, — сказал Генрих.

Людовик посмотрел на него в упор. Его планы обретали форму. Он поддерживал Генриха Молодого против его отца. Людовик считал, что король должен дать своему сыну больше власти. Это было причиной войны между ними. Генрих выиграл тот раунд; но если он действительно отправится в крестовый поход и оставит Генриха Молодого править, а рядом с ним — дочь Людовика Маргариту, это очень обрадует Людовика.

— Ты прав! — вскричал Людовик. — Давай обдумаем это дело с крестовым походом.

— Клянусь очами Божьими, я вижу, ты готов присоединиться ко мне. Никогда я не был так рад. Мы с тобой объединимся, как делали другие до нас, и отправимся в праведный бой. Мы можем собрать людей и деньги, необходимые для этого предприятия.

— Можем, — согласился Людовик, — и сделаем.

— Мы принесем друг другу клятву, ибо между нами не должно быть разногласий. Это Божье вдохновение. Разве ты не чувствуешь этого, Людовик?

Людовик был уверен, что чувствует. Это было то, чего он всегда хотел, и теперь пришло время это сделать. Это был способ очистить его душу от всех грехов; и если он умрет в паломничестве, то попадет прямо в Рай. Пока король Англии не предложил этого и не заговорил об этом так, будто не было никаких трудностей, которые нельзя было бы преодолеть, он бы и не подумал, что это возможно.

Генрих продолжал с энтузиазмом говорить о проекте. Какие же они удачливые люди! У обоих есть сыновья. Филипп еще молод — двенадцать лет, — но у него хорошие советники, а будущий король не может слишком рано брать на себя ответственность. Взгляните на Завоевателя — того, кого снова и снова называют величайшим правителем всех времен, — он был ребенком, когда на него свалилось герцогство. У Генриха есть сыновья; у Людовика есть сын. Они оба могли размышлять