Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

При мысли об этом я кинулась в сторону пруда, всматриваясь в лес – вдруг средь деревьев мелькнет локон светлых волос. Воображение рисовало картины одну страшнее другой. Я прижала руку ко рту, представив, как сообщаю папе с мамой, что Лейси потерялась в лесу. В этот момент я услышала звуки шагов и хруст веток под ногами, словно кто-то ступал по костям. Поискав глазами, я увидела Клейтона, за которым следовала Лейси. Эта картина меня ошарашила. Сестра шла за Клейтоном, кроткая как ягненок. От облегчения ноги сделались ватными. Я уставилась на сестру.

При виде того, что Лейси цела и невредима, я набросилась на нее.

– Лейси! В чем дело? Почему ты так поступила? Почему сбежала?

Лейси, понурившись, пристроилась ко мне сзади и опустила руки на плечи. Я вывернулась, и она опустила руки перед собой, после чего сцепила пальцы в замок. Они у нее были красными от сока ягод, которые Клейтон держал у себя в горсти.

– Она их ела. Рвала и совала в рот. Это дикая малина. Ничего страшного, не отравится.

Взгляд Клейтона показался мне странным. Из-за смущения мой ответ прозвучал довольно резко.

– Я в курсе, что малина не ядовитая.

– Похоже, вам всем крепко досталось? – спросил он.

– Бывали времена и получше, – пожала я плечами.

– Слушай, я рассказал Джонни Куперу о твоей семье. Мол, вы поете. Он просил передать, что с радостью вас послушает. Кто знает, может, и предложит вам работу. Сейчас самая пора, он набирает новых людей в труппу.

– Папа даже думать об этом не захочет.

– Ты так говоришь, словно работа в цирке – это нечто недостойное.

– Это не так, – я почувствовала себя неловко.

– Ну так в чем дело?

– Просто он не согласится, вот и все.

– Условия не такие уж плохие. Вам достанется доля от выручки, плюс харчи, плюс крыша над головой. Членам труппы и обслуге предоставляются палатки.

– Я даже не знаю.

– А ты спроси отца. Большего от тебя и не требуется.

– Я подумаю. Папа у меня с характером.

– Я же сказал, Джонни нужны новые люди. Я считаю, это отличный шанс.

По сути дела, Клейтон был прав, но разве на такую судьбу мы рассчитывали? Работать в странствующем цирке? Это казалось странным, нелепым. Попрощавшись с Клейтоном, мы с сестрой двинулись назад, к маме. Я все думала над его предложением. Может, я погорячилась и папа не станет сразу отметать это предложение? Странствующий цирк – это, само собой, не предел мечтаний, но уж всяко лучше нашей нынешней доли.

Глава 17

Вернувшись к костру, я устроилась рядом с мамой так, чтобы она не могла заглянуть мне в глаза. Мне очень хотелось, чтобы она села прямо и расправила плечи, увидеть в ней хотя бы тень былой решимости. Все дело в тяжком бремени испытаний, обрушившихся в последнее время на нас. Мы молча сидели у огня, дожидаясь папу. Стояла тишина, казалось, вот-вот должно что-то случиться. Когда я услышала звук мотора, сердце затрепетало в моей груди, а я сама вся затряслась. Я стала лихорадочно соображать, как половчее уговорить папу познакомиться с Клейтоном. Чтоб папа согласился выступать в цирке? Да скорее сердце дяди Харди оттает и он станет добряком.

Показался грузовик. Он был весь покрыт грязью и ошметками кукурузных стеблей, словно папа гнал на всей скорости через поле. Папа вылез из кабины, и я вытянула шею, высматривая – вдруг он привез с собой хоть пару кукурузных початков или бобов. Да сошло бы все что угодно – не зря же он весь день пропадал!

Увы, папа вернулся с пустыми руками. Как говорится, с чем уехал, с тем и приехал. Весь день прошел впустую! Во второй раз с момента смерти Сефа мама прикрыла лицо руками и вся съежилась, словно хотела провалиться сквозь землю. Папа медленно подошел к костру. Я понимала, что у него сейчас сердце рвется на части при виде того, как страдает мама.

– Извините. Я делал все, что мог, – промолвил папа, сунув руки в карманы комбинезона.

На его унылом лице застыло отчаяние. Я чувствовала, что трещина, пробежавшая меж моими родителями, становится все шире и шире. Сочтя, что такой удачный момент нельзя упускать, я встала и, ломая руки, прочистила горло.

– Пап, – сказала я.

Он лишь смотрел на сникшую от отчаяния маму.

– Пап, – не сдавалась я.

– Чего тебе, Уоллис Энн? – он кинул на меня нетерпеливый взгляд.

Я глубоко вздохнула, еще раз прикидывая в голове, как лучше преподнести родителям новость. Запинаясь, тонким, не своим голосом я заговорила:

– Мне тебе надо кое-что рассказать. Ты ведь знаешь, что в последнее время я часто ходила к водопаду?

Мама подняла голову, и я вперила взгляд в дорожки, которые слезы проделали на ее щеках.

– Ну так вот… Там у водопада я познакомилась с одним парнем по имени Клейтон.

Мама поджала губы, и я заговорила быстрее:

– Он работает в бродячем цирке. «Развлекательное шоу Купера». Ныряет с вышки.

– К чему ты клонишь, Уоллис Энн? – резко спросил папа. – Какое это имеет отношение к делу?

Я не умею уговаривать. Вот работать у меня хорошо получается. Еще – петь. Делать, что мне велено. Искусство убеждать оказалось для меня в новинку, и папино нетерпение только мешало. А тут еще и мама, глядящая на меня с оскорбленным видом. Мало того, Лейси взяла скрипку и начала играть. Нашла время, спасибо. В расстроенных чувствах я подошла к сестре и вырвала инструмент у нее из рук.

– Уоллис Энн! – возмущенно воскликнула мама. – Да что на тебя нашло?

Стиснув в руках скрипку и крепко прижав ее к животу, я выпалила, покуда у меня еще оставалась возможность:

– Я пытаюсь вам сказать о работе. Для всех нас. Клейтон сказал, что Джонни Купер, это владелец бродячего цирка, в общем, он готов послушать, как мы поем. Сказал, что, если мы ему понравимся, он будет платить нам часть выручки, кормить и еще даст палатку, чтоб мы в ней жили. Вот и все. Понимаете? Если мы будем там петь, у нас может появиться постоянная работа.

Я затаила дыхание, глядя, как родители переваривают сказанное мной. Я стиснула скрипку так, что она едва не треснула в моих руках. Реакция папы меня ошарашила. Вместо того чтобы сразу отмести предложение, как я ожидала, он лишь провел рукой по лицу и вцепился в бороду.

– Хм, – промолвил он.