Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

– Эй! Погоди! – крикнул он мне вслед.

Немного поколебавшись, я все же остановилась и, оглянувшись, посмотрела на него.

Он подбежал ко мне и остановился. На его лице играла все та же улыбка, которая, надо признать, очень ему шла. Клейтон производил впечатление беззаботного веселого парня. Мне было приятно побыть в обществе столь счастливого человека. Я поймала себя на том, что мне хочется улыбнуться ему в ответ.

– Я тут тренируюсь почти что каждый день, – сказал он. – Мы встали лагерем у Такерс-Бранч. Будем выступать, покуда не кончится народ, готовый платить деньги. Если хочешь, в любое время можешь прийти на меня поглядеть. Водопад он ничейный, так что никто тебя не прогонит.

Это приглашение меня успокоило, и я расплылась в улыбке – впервые за очень долгое время. Кожу на лице всю стянуло, меня обдало жаром, а Клейтон все смотрел на меня. Мне-то что, пусть смотрит, хотя я и представить не могла, что он сейчас видит. И тут парень сам ответил на мой невысказанный вопрос.

– Ну и ну, Уоллис Энн, да у тебя такие ямочки на щеках, совсем как у моей бывшей ненаглядной – Дженни Мей.

Стоило мне услышать такое, как ноги мои сделались ватными, а коленки задрожали, как у новорожденного жеребенка.

Он двинулся прочь, время от времени подпрыгивая, чтобы хлопнуть рукой по ветке.

– Обещай, что придешь! – крикнул он.

Поколебавшись, я, сама не знаю почему, крикнула:

– Ладно, приду! – слова будто сами собой сорвались с моих уст.

Я помчалась по тропинке вдоль речки, стараясь бежать так быстро, насколько мне это позволяли босые ноги. Тени уже сделались длинными-длинными – солнце успело опуститься за горную гряду. Закатное небо стало красным, как раскаленная печка. Я не на шутку опасалась, что мама станет меня ругать на чем свет стоит, а папа воплотит в жизнь свою угрозу и выдерет меня. Я отсутствовала почти час. Вскоре я увидела дым костра и услышала пронзительные трели скрипки. Приблизившись к огню, я обнаружила, что мама с папой с жаром о чем-то спорят. Они даже не заметили, что меня так долго не было. Лейси отложила скрипку и поспешила ко мне, чтобы снова следовать за мной повсюду тенью. Когда я увидела, что мама с папой ругаются, мне захотелось развернуться и скрыться в лесу, где царили тишь и покой. Ужин так никто и не приготовил. Когда я подошла, мама в очередной раз повторила свой дежурный довод:

– У нас нет крыши над головой, а с едой дела обстоят лишь немногим лучше, чем прежде.

– Энн, послушай, все будет хорошо, – ответил папа. – Я не позволю тебе с девочками голодать. Если что, вернемся к Харди.

Мама фыркнула.

– Да я скорее буду голодать, чем жить с ним. Я к чему клоню. Мы нищие и бездомные.

На этом спор закончился. Я тихонько принялась готовить. Немного бобов, немного кукурузных лепешек. Тем вечером папа не стал молиться перед едой. Ни тебе обращений к Всевышнему за благословением, ни просьб о поддержке и защите.

Глава 16

Папа решил, что будет лучше, если мы каждый день будем забираться чуть дальше на юг. Мы проезжали через маленькие городки и раскиданные то тут, то там селения. Те из людей, кто все же удосуживались слушать нас, кучку оборванцев, которые пели, покуда не начинало саднить в горле, видимо, считали нас немного не в своем уме.

Всякий раз к концу дня я уговаривала папу вернуться к тому месту, где познакомилась с Клейтоном. Я говорила, что там удобно набирать воду, и вообще, никто нас не прогоняет оттуда. Мама по большей части оставалась погруженной в свои мысли, а когда она все же открывала рот, то говорила о том, что мы напрасно тратим деньги, мотаясь по округе. Обычно папа обрывал ее – словно радио выключал.

Всякий раз у водопада меня ждал Клейтон. Он постоянно меня веселил. Чувство уверенности у моего нового знакомого прекрасно сочеталось с чувством юмора. У меня никогда прежде не было такого друга. Даже в школе. Время, которое мы проводили вместе, казалось мне совершенно особенным, и чем больше я разговаривала с Клейтоном, тем сильнее мне хотелось увидеть его снова, чтобы забыть о наших горестях и бедах.

– Смотри, как я умею! – кричал он, после чего, кувыркаясь в воздухе, низвергался в пруд.

Он развлекал меня так, словно эта задача была для него важнее всего на свете. Потом он делался серьезен и тренировался молча, покуда у него не синели губы и пальцы на руках и ногах. В какой-то момент, всякий раз, когда наступала пора расставаться, мы затевали игру. Я пускалась бегом через лес, а он гнался за мной, то скрываясь за деревьями, то выпрыгивая из-за них, чтобы подхватить меня на руки и начать крутить вокруг себя.

Да, мы дурачились, но при этом я понимала, что он использует эту забаву как предлог для того, чтобы прикоснуться ко мне. Я с огромным удовольствием ему потакала, с визгом улепетывая от него. Однажды у меня так сильно закружилась голова, что пришлось остановиться. Я нагнулась, уперев руки в колени. Меня прошиб холодный пот, и я испугалось, что меня вот-вот стошнит.

– Уоллис Энн? Что с тобой? Ты в порядке?

– Все нормально.

– Тебе нехорошо? Может, мне позвать твоих?

– Нет! Говорю же, все нормально. Просто я сегодня мало ела.

– В каком смысле? Почему?

– По кочану, – я пожала плечами. – Ничего страшного, мне уже лучше.

– Ты плохо выглядишь. Белая, словно ломоть пшеничного хлеба.

Я небрежно отмахнулась рукой, мечтая о ломте хлеба, который упомянул Клейтон.

– Ты уверена? – спросил он.

– Мама говорит, что у меня в крови не хватает железа, – соврала я.

– Вот как? Тебе надо побольше есть.

Я бы и ела, если б могла.

Мне хотелось побыстрее перевести разговор на более приятную тему.

– Что будем делать? – спросила я.

Клейтон все еще пристально меня разглядывал.

– Давай присядем, – сказал он. – Расскажи мне о своей семье. Ты о ней почти не рассказывала. У тебя вроде есть сестра? Как там ее звать? Лейси?

– Да.

– Она тебя старше?

Замявшись, я провела рукой по коре поваленного дерева, на которое мы присели.

– Да, она старше, и она… не такая…

– В смысле?

Не хочу говорить о Лейси.

Однако во взгляде Клейтона я увидела лишь любопытство, и с облегчением выдохнула.

– Она не разговаривает. С самого рождения.