Одинокая ласточка - Чжан Лин

Наконец кто-то встал, медленно покинул свой столик и обнял совершенно незнакомого человека. Затем Иэн услышал, как тихонько всхлипнула мама.

Тот день рождения изменил всю жизнь Иэна. По дороге домой он принял важное решение: вступить в ряды военно-морских сил США.

В то время Иэн стажировался в авторемонтной мастерской на юге Чикаго и учился после работы на механика. Он мечтал накопить денег, чтобы основать в будущем собственный автосервис.

Его мечта осуществилась лишь на десятый год после окончания войны. В октябре 1955 года Иэн переехал с семьей в “город автомобилей” Детройт и открыл на свое имя автомастерскую. В последующие двадцать лет его бизнес значительно вырос, у компании появилось три филиала.

Но все это было потом. А тогда, седьмого декабря сорок первого, он думал совсем не о мастерских.

Следующей весной 21-летний Иэн стал новым военнослужащим группы ВМС США в Китае.

Вступив в ряды ВМС, Иэн прошел четырехмесячный курс подготовки в закрытом военном лагере в пригороде Вашингтона. Курс включал в себя применение короткоклинкового оружия и специальных взрывных устройств, штыковой бой и единоборства, криптографию, изучение типов, грузоподъемности и функций военных самолетов и кораблей, навыки одиночного выживания на оккупированной территории, умение ориентироваться на местности в кромешной темноте, полагаясь только на люминесцентный компас, и многое другое. Кроме того, он по ускоренной программе, по двенадцать часов в неделю, занимался китайским языком и знакомился с обычаями и традициями Китая.

Беседуя с Иэном Фергюсоном, девяносточетырехлетним ветераном войны против японских захватчиков, наш старший корреспондент Кэтрин Яо обнаружила, что он до сих пор хранит у себя выданные на курсе пособия: краткий учебник китайского и “Солдатский справочник”. Вот как учебник объясняет правила произношения:

Первый тон – ровный.

Второй тон – восходящий.

Третий тон опускается и неуверенно замирает.

Четвертый тон резко падает.

А “Солдатский справочник” гласит:

Не используйте слово “китаеза”.

Не называйте местных рабочих “кули”.

Не критикуйте китайский способ чтения (в обратную сторону, справа налево)[32].

Не обсуждайте в присутствии китайских сослуживцев местные пищевые привычки. Не называйте американскую кухню “цивилизованной”.

Если общение на китайском языке невозможно, старайтесь избегать ломаного английского, чтобы не показаться грубым…

Иэн с самого начала знал, что его отправят в Китай для участия в секретной миссии. Но лишь когда однажды утром его внезапно разбудили, посадили в грузовик с кузовом, плотно обтянутым черным брезентом, и увезли куда-то под Вашингтон на интенсивное обучение, он по-настоящему осознал всю степень этой секретности.

После окончания курса Иэн три месяца проходил практику на оружейном заводе в Южной Калифорнии. Затем лайнер доставил его из Сан-Франциско в Индию, и там, в Калькутте, он ждал, пока его возьмут на перегруженный маршрут через “Горб”. К тому времени, как он наконец сел на борт и долетел до Куньмина, а из Куньмина медленно, со скоростью воловьей повозки, перебрался окольными путями в Чунцин, наступило лето 1943 года. Иэн получил звание техника по вооружению третьего класса, но благодаря тому, что он проявил незаурядные способности в сфере разработки и применения таймерных взрывных устройств дистанционного управления, его вскоре повысили, он стал техником по вооружению первого класса.

Покинув Чунцин, Иэн сменил несколько военных лагерей на побережье Янцзы, где он тренировал китайских солдат, и в конце концов прибыл на юг провинции Чжэцзян, в деревню под названием Юэху. Именно эта деревня – место действия множества его историй о Китае.

Кэтрин Яо встретилась с Иэном в детройтском госпитале для ветеранов, в палате для хронических больных. Несмотря на то что Иэн уже много лет прикован к постели, его ум не потерял своей остроты. Слабым голосом, при помощи сиделки, он рассказал нашему корреспонденту об одном эпизоде из жизни в Юэху. Этот рассказ – трогательное свидетельство того, что бойцы военно-морских сил США сражались на Дальнем Востоке плечом к плечу с китайским народом, пусть даже и во время войны, и после американские ВМС из-за секретного характера своей миссии получили гораздо меньше внимания, чем ВВС и сухопутные войска.

Приведенная ниже история записана со слов мистера Иэна Фергюсона.

Литературная обработка и пересказ от третьего лица: Кэтрин Яо.

* * *

Перед тем как свистнуть, Иэн Фергюсон долго стоял на склоне, молча наблюдая за игрой Призрака и Милли.

Это были собаки с огромной разницей в размерах. Призрак был натренированным войсковым псом, а Милли – крошечной белой терьерицей из церкви неподалеку.

Призрак и Милли сворачивались клубком, катились по склону на дно оврага, вставали поудобнее, встряхивались, вылизывали друг друга, счищая налипшие соринки и стебельки травы, и затем весело мчались обратно. Призрак был втрое или даже впятеро быстрее Милли, и когда она сильно отставала, он ложился на живот, вытягивал шею и ждал ее на середине холма. Милли догоняла, и они вместе делали последний рывок.

Добежав до вершины, они снова сворачивались клубком и катились вниз.

И так раз за разом.

Призрак лизал Милли осторожно, в пол-языка, легонько, как будто она была необыкновенно хрупким стеклянным сосудом, чуть надавишь – и стекло рассыплется. Милли поднималась на задние лапки, чтобы достать до живота Призрака. Ее язык был щеточкой, а тело Призрака – гигантским ковром, слишком большим, чтобы щеточка могла пройтись по всей его поверхности. Но это не имело значения. Усилия не имели значения, результат не имел значения, главное было – чувствовать, как язычок касается шкуры.

Иэну не хотелось прерывать их ласки. Ему в этот миг взгрустнулось: то, что в мире людей требует слов, улыбок, букетов, дорогого вина, стихов, философии, даже денег и статуса, в мире собак можно добыть одним только языком.

Солнце было уже низко, облака собрались на горизонте темно-красными сгустками, напоминавшими пятна томатного сока. Дни в сентябре долгие, солнце садится медленно, но едва оно уходит, сразу становится темно. Время поджимало, наверняка его боевые товарищи уже закончили необходимые приготовления.

Он вложил два пальца в рот и звонко свистнул. Этому сигналу его научил чунцинский кинолог, сигнал соответствовал людским командам “становись” или “докладывай”.

Призрак повел ушами, будто удивляясь, он успел отвыкнуть от этого зова. Пес чуть помедлил, с сожалением глянул на Милли и убежал к хозяину.

– Смирно! – крикнул Иэн.

Это он тоже узнал от кинолога: услышав команду “смирно”, Призрак поймет, что для него есть работа. Конечно, пес не мог “встать смирно”, он мог лишь “сесть навытяжку”. Призрак сел ровно, выпрямил корпус и устремил на Иэна взгляд, в котором читался плохо скрываемый стыд. Он знал, что его нынешнее поведение недостойно тех образцовых генов, которые он унаследовал от родителей.