От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

спешить с наступлением на Кабул! – уговаривал трусливый эмир генерала, опасаясь прежде всего не за вверенную ему державу и народ, а за судьбу своего гарема в кабульской крепости. Поймите, генерал, – говорил он недовольному Робертсу, – мятежники непременно перебьют моих жен в случае приближения вашей армии.

– Я понимаю ваши опасения, – покачал головой Робертс, – но я обязан следовать приказам!

Присутствие эмира в лагере английской армии беспокоило Робертса, поскольку тот постоянно куда-то посылал гонцов, возможно информируя мятежников.

Тем временем, перейдя перевал Шутагардан, корпус Робертса сконцентрировался у кишлака Заган-Шахр. В распоряжении Робертса была конная бригада генерала Мэсси и две пехотные бригады генералов Бейкера и Макферсона. 5 октября корпус подошел к Кабулу. К этому времени все высоты на пути к афганской столице уже были заняты большими силами восставших.

– Мы не можем ни задерживаться, ни отступить, так как это будет воспринято как проявлением слабости, – высказался на военном совете Робертс. – Поэтому выход один – с ходу атаковать позиции противника!

После этого англичане пошли в атаку. Афганцы упорно обороняли первую линию, менее упорно вторую, ну а после ее захвата бросили третью и бежали к Кандагару. В историю этот бой на подступах к Кабулу вошел как сражение при Чарасиабе. Теперь путь на Кабул был свободен, и 7 октября передовая бригада генерал-майора Бейкера выступила в афганскую столицу. Вскоре лазутчики донесли, что афганская армия оставила город, отойдя на высоты за Кабулом.

Прибыв в город, Робертс первым делом осмотрел крепость Бала-Хиссар со следами недавней резни. Обследовав руины английской резиденции, Робертс написал в своем дневнике: «Стены резиденции, сплошь покрытые частыми пулевыми пробоинами, дали ясное представление о характере нападения и длительности сопротивления. Все этажи были залиты кровью, и среди тлеющих углей пожара мы нашли множество человеческих костей».

А на выходе из крепости Робертса ждала ошеломляющая новость. Приехавший в обозе англичан Якуб-хан застал свой гарем в целости и здравии, после чего решил более не испытывать судьбу, а объявил, что слагает с себя полномочия эмира.

Потрясенный Робертс срочно телеграфировал новость вице-королю. И хотя впоследствии сам Якуб-хан всем рассказывал, что отречься от престола его заставил хитрый английский генерал, в это слабо верится. Англичан устраивал именно трусливый Якуб-хан, а никто-то иной. Не менее удивленный вице-король Индии принял отставку эмира (а что он мог еще сделать?), о чем в свою очередь оттелеграфировал в Кабул.

Теперь ситуация в Афганистане стала вообще неуправляемой. Страна осталась без эмира, а это значило, что завтра местные властители не просто растащат ее на куски, но начнут выяснять отношения друг с другом.

* * *

Первое, что сделал Робертс, – это объявил военное положение в Кабуле и вокруг города, за хранение оружие отныне полагалась смерть.

Генерал немедленно объявил награду за любую информацию о нападении на английскую резиденцию. Уже через два дня пребывания была сформирована следственная комиссия полковника Макгрегора, которой было поручено собирать показания и арестовывать подозреваемых, и военный трибунал, возглавляемый генералом Мэсси. Вице-король не дал Робертсу никаких конкретных указаний насчет того, как надлежит отомстить мятежникам. Это открывало перед генералами широкие возможности для произвола.

Надо признать, что афганцы неохотно давали показания друг на друга, а если и давали, то достоверность их была сомнительна. Сначала комиссия арестовала несколько высших чиновников, но потом, когда в ее руки попали списки солдат мятежных афганских полков, этих людей начали арестовывать сотнями. Следствие и допросы сопровождались зверскими избиениями и пытками. Впоследствии английский историк Робсон будет это оправдывать жаждой мщения.

В крепости Бала-Хиссар, на руинах резиденции, были установлены виселицы, которые работали непрерывно. Первые дни приговоренных афганцев просто вешали. Но это англичанам быстро наскучило. Кто-то вспомнил, как двадцать лет назад индусов привязывали к жерлам английских пушек и разрывали в куски пороховыми газами. Но Чарльз Макгрегор предложил новинку, чтобы продлить удовольствие от созерцания мучений умирающего – сжигать афганцев живьем. Генералу Робертсу идея пришлась по душе. Кроме этого, помимо обычных виселиц, саперы соорудили огромную: по кругу было расставлено попарно сорок столбов, соединенных общей перекладиной. Вместо веревок на столбах закрепили цепи. Этого монстра прозвали «каруселью смерти». Много времени ушло на изготовление горючей смеси. Выручил смышленый интендант, прикативший несколько бочек колесной мази.

Советский историк Н.А. Халфин писал об этих казнях так: «Трещали барабаны. У чанов действовали ачхуты – индийцы из касты «неприкасаемых». Они обмазывали воспламеняющейся смесью одежду приговоренного. Затем палачи вешали его на цепь и разжигали под ним костер. Пламя быстро охватывало сухие дрова. Его языки, набирая силу, сливались, превращаясь в мощные огненные руки, которые рвались вверх, к жертве… Еще секунда – и человек превращался в пылающий факел… Зверская расправа, напоминавшая времена инквизиции и унесшая более двухсот жизней, растянулась на несколько дней. Над Бала-Хиссаром поднялось облако густого зловонного дыма. Оно разрасталось, превращаясь в мрачную тучу. И долго висела эта туча над Кабулом, напоминая жителям о страшной участи, постигшей их родных, близких, друзей, сограждан. По завершении казни, Робертс распорядился разобрать на топливо деревянные части строений Бала-Хиссара и перевезти их вместе с остатками пороха в Шерпур, а все остальное, и прежде всего цитадель, взорвать и сровнять с землей. Вскоре великолепные памятники афганской архитектуры, слава и гордость Кабула, взлетели на воздух».

Есть свидетельства, что за нападение на английскую миссию казнили несколько сотен человек, сколько казнили за ношение оружия и другие нарушения, никто не знает. Войдя в раж, Робертс решил разобраться и с отставным эмиром Якуб-ханом. Но доказать причастность его к нападению на английскую резиденцию не удалось, и Якуб-хан отделался испугом.

Вскоре его вместе с любимым гаремом отправили в ссылку в Индию, откуда он уже не вернется. Любопытно, что, проживая в Индии, Якуб-хан так боялся покушений и не мог есть и пить ничего, кроме… женского молока, для чего к нему приставили особых кормилиц.

Тем временем слухи о кабульских казнях вскоре достигли Индии. В газетах писали, что Робертс наносит урон национальной репутации и компрометирует Англию в глазах Европы. Даже лорда Литтона начали беспокоить события в Кабуле.

В Англии по поводу зверств Робертса разгорелась горячая полемика, и он сам стал объектом всеобщей критики. Так газета «Таймс оф Индия» писала: «Достойно сожаления, что повесили многих невинных людей, в то время как относительно степени их вины решение он принимал единолично». Того же мнения была и «Френд оф Индия»: «Мы боимся, что генерал Робертс нанес нации серьезный ущерб, уронив репутацию нашего правосудия в глазах Европы». Английские журналисты объявили Робертса «сеятелем семян ненависти». Но любовь прессы переменчива. Сегодня ты изгой, а завтра, наоборот,