Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

Новой Земли, в Атлантический океан» партнеру своего тестя капитану 1-го ранга П. И. Крузенштерну. Мореплаватель согласился отправить в экспедицию свою собственную парусную шхуну «Ермак», при условии что руководить экспедицией и командовать судном будет его сын, лейтенант флота П. П. Крузенштерн, а маршрут экспедиции будет проложен через Югорский Шар (пролив между берегами острова Вайгач и Югорского полуострова), а не вокруг Новой Земли. По заключенному М. К. Сидоровым договору с П. П. Крузенштерном, последний должен был открыть морской путь на Енисей, а М. К. Сидоров предоставить ему в качестве награды 5000 пудов туруханского графита1042. П. П. Крузенштерн добился «Высочайшего соизволения» на проведение экспедиции, что должно было обеспечить ей содействие со стороны местных властей1043.

Предпринятая в августе – сентябре 1862 года экспедиция состояла из парусной шхуны «Ермак» и норвежского палубного бота «Эмбрио». В команду «Ермака» входили командир лейтенант П. П. Крузенштерн, вольный штурман Василий (Вильгельм) Федорович Матизен (Матисен, Маттисон), воспитанник Архангельского шкиперского училища – унтер-штурман Черноусов, волонтер – студент-биолог барон Алексей Будберг, боцман Панкратов, фельдшер Лычев, тринадцать матросов, два юнги («оба крестьяне пустозерского общества») и повар. В команду «Эмбрио» – командир унтер-офицер И. Короткий, помощник командира мезенский мещанин Михаил Рогачев и три матроса. Из-за сложных погодных условий и тяжелой ледовой обстановки экспедиции не удалось достичь поставленной цели: бот «Эмбрио» вернулся в деревню Куя на Печоре, откуда корабли отправились в путь, а шхуна «Ермак» вмерзла в льды на подходе к полуострову Ямал. Экипаж был вынужден оставить судно и добираться до берега по дрейфующему льду, а затем, благодаря помощи ненецкого оленевода Сейча Сэротэтто, на оленях до Обдорска1044.

Неудача экспедиции П. П. Крузенштерна привела в скором времени к широкому распространению представления о несудоходности Карского моря. Автором этого утверждения был известный немецкий картограф арктических морей Август Генрих Петерман (1822–1878). Он прямо ссылался на опыт «Ермака» 1862 года, чтобы доказать несбыточность надежд на прохождение Карского моря и одновременно обосновать собственную гипотезу о существовании за высокими широтами «открытого полярного моря». При этом А. Г. Петерман опирался на данные исследований ледяного покрова Карского моря, проведенных еще в конце 1830-х годов академиком Карлом Максимовичем (Карлом Эрнстом Риттером фон) Бэром (1792–1876). А. Г. Петерман популяризировал использованный К. М. Бэром применительно к Карскому морю термин «Eiskeller» («ледовый погреб», «ледник»). Однако К. М. Бэр нигде не упоминал о непроходимости Карского моря, он писал лишь о причинах скопления льдов в его акватории1045. Когда в конце 1860-х – начале 1870-х годов стало известно о первых успешных плаваниях в Карском море, А. Г. Петерман отказался от утверждения о его несудоходности и даже поспособствовал, как будет показано ниже, организации ряда экспедиций в Карское море. Во многом благодаря растиражированному А. Г. Петерманом образу «ледового погреба» ответственность за «закрытие» Карского моря была возложена на К. М. Бэра1046.

Карта плавания шхуны «Ермак» в 1862 г. Источник: Об экспедиции к устью реки Енисея, предпринятой в 1862 г., под начальством лейтенанта Крузенштерна (Из рапорта начальника экспедиции) // Морской сборник. 1863. Т. LXIV. № 2

П. П. Крузенштерн. Источник: Wikimedia Commons

11 января 1863 года Сидоров отправил П. И. Крузенштерну и исполняющему должность енисейского губернатора Н. Г. Родикову записку «О возможности морского пути из Европы в Восточную и Западную Сибирь через устья рек Енисея и Оби». В сопроводительном письме, «не желая дать остыть делу», Сидоров призывал П. И. Крузенштерна просить у президента ИРГО великого князя Константина Николаевича «клипер (паровой и вместе парусный) и в начале лета отправить на нем Павла Павловича на устье Енисея тем самым путем, которым в 1596 году шел Баренц [то есть вокруг Новой Земли]». Иначе говоря, М. К. Сидоров настаивал на высокоширотном маневре и именно в отказе от него видел главную причину неудачи экспедиции П. П. Крузенштерна. В возмещение издержек по снаряжению экспедиции М. К. Сидоров вновь предлагал 5000 пудов туруханского графита и сверх того пуд золота. С этим же предложением представитель М. К. Сидорова золотопромышленник Р. А. Черносвитов1047 ездил к П. И. Крузенштерну в его имение близь Везенберга (Эстляндия). Однако мореплаватель потребовал «выдачи вперед полной премии», назначенной М. К. Сидоровым за открытие морского пути на Енисей. М. К. Сидоров счел это условие неприемлемым и по совету адмирала Ф. П. Литке, предсказавшего провал экспедиции «Ермака», переключился на поиск моряков за пределами Российской империи. «Такие [полярные] экспедиции, – уверял Ф. П. Литке М. К. Сидорова, – могут быть успешно снаряжаемы только в Англии, где в последние полвека образовались целые поколения пловцов-специалистов для ледяных морей»1048.

Действительно, после окончания Наполеоновских войн английское Адмиралтейство организовало целый ряд полярных экспедиций с целью открытия морского пути вокруг Северной Америки1049. Однако бесследное исчезновение в Канадском арктическом архипелаге экспедиции сэра Джона Франклина 1845–1847 годов поставило крест на морских полярных исследованиях1050. Во время Всемирной выставки в Лондоне в 1862 году, на которой М. К. Сидоров представлял Туруханский край, он «составил товарищество при содействии торгового дома Р. Бранта» для открытия морского пути в Сибирь1051. «Чтобы возбудить соревнование между мореплавателями», М. К. Сидоров, помимо расходов, следующих на его – весьма значительную – часть по товариществу с Р. Брантом, назначил от себя лично «премию в 2000 фунтов стерлингов в награду владельцу первого корабля, который войдет в устье Енисея, а всем прочим кораблям пришедшим туда, дать полный груз [графита] с платою по 3 фунта стерлингов за тону»1052. Укажем для сравнения, что назначенная английским правительством премия за спасение экспедиции сэра Джона Франклина составляла 20000 фунтов стерлингов. Неудивительно, что найти желающих плыть в Сибирь по объявлению предприимчивого золотопромышленника было нелегко. По свидетельству М. К. Сидорова, ему удалось договориться с председателем ГОЛ сэром Родериком Мэрчисоном, принявшим Михаила Константиновича, по его словам, «с большим вниманием»1053, об отправке в 1863 году корабля в устье Енисея за графитом под командованием известного английского полярного исследователя сэра Аллена Уильяма Юнга, прославившегося поисками экспедиции Джона Франклина, прокладкой подводного кабеля между Исландией и Гренландией и перевозкой союзнических войск в Крым во время Крымской войны (1853–1856)1054. Для обеспечения речной части экспедиции в Красноярск с целью изучения фарватера Енисея выехал член ГОЛ, известный своими исследованиями австралийских рек, капитан Томас Банистер1055. Прибыв в Красноярск 5 января 1863 года, в тот же день Банистер отправился обратно в Англию. Причиной его стремительного отъезда было «недоброжелательство» военного губернатора Красноярска и енисейского гражданского губернатора генерал-майора П. Н. Замятнина, блокировавшего инициативы М. К. Сидорова и фактически выставившего Банистера, когда тот явился к нему с визитом. Английский исследователь оказался заложником давнего и глубокого конфликта М. К. Сидорова с губернскими властями. В письме М. К. Сидорову Банистер сообщал: «Как англичанин, я не могу не выразить Вам моего удивления относительно некоторых, весьма оскорбительных для национальной чести моей, выражений, которые г. Замятнин как