Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

начальник губернии, а следовательно, и представитель правительства, дозволил себе употребить о царствующей государыне нашей»1056. Дипломатического скандала удалось избежать, но отношения М. К. Сидорова с ГОЛ были безнадежно испорчены.

Следующим шагом М. К. Сидорова стала попытка установить морскую связь Европы и Сибири со стороны Енисея. В этом случае М. К. Сидоров также опирался на сотрудничество с иностранцами, но уже с теми, кто постоянно проживал в России. Привлечение иностранных инженеров и предпринимателей, часто совмещавшихся в одном лице, Александр II считал важнейшим условием оживления экономики страны1057. Европейских прогрессоров, в свою очередь, увлекала идеологема цивилизаторской миссии, переосмысленная в середине XIX века как задача распространения по всему миру достижений индустриальной революции1058. Одним из таких иностранных резидентов был поселившийся в Енисейске судостроитель, гельголандец Петр Андреевич Бойлинг (1814–?)1059, с которым в январе 1863 года Сидоров заключил договор о том, что весной 1863 года П. А. Бойлинг на судне собственной постройки «отправится из устья р. Енисея кругом северо-восточной оконечности Новой Земли в Белое море и потом в Санкт-Петербург». П. А. Бойлинг мог построить судно, но не мог набрать команду. «Так как в нашей местности, как Вам известно, нет опытных людей для морского плавания и даже бывалых в море рабочих, – писал П. А. Бойлинг М. К. Сидорову, – то покорнейше прошу Вас попросить от правительства или географического общества выслать пять опытных мореходцев, по возможности из бывших в полярных морях, т. е. двух штурманов и трех человек матросов». Поскольку на это же время еще ожидалось плавание на Енисей П. П. Крузенштерна, П. А. Бойлинг предлагал при встрече с ним в море обменяться командами, «которые уже познакомились с пройденным путем», благодаря чему «г. Крузенштерн может удобнее войти в устье Енисея и далее, а мы – в Архангельск». Следует отметить, что П. А. Бойлинг не требовал оплаты своего труда, так как считал открытие морского пути из Сибири в Европу «полезным делом». Найти добровольцев не удалось. По утверждению М. К. Сидорова, летом 1863 года, когда он пришел в устье Енисея за графитом на двух арендованных речных пароходах и предложил их командам идти вместе с ним и находящимся там же П. А. Бойлингом на его судне в Архангельск, «из 16 человек только один согласился плыть с платою по 100 руб. за каждый месяц, а другие не захотели ни за какую плату, по их мнению, жертвовать своею жизнью и оставлять своих родных на произвол судьбы»1060. В 1863 году конфликт М. К. Сидорова с военным губернатором Красноярска и енисейским гражданским губернатором генерал-майором П. Н. Замятниным достиг апогея. По инициативе губернатора против М. К. Сидорова было возбуждено очередное уголовное дело1061. В конце 1863 года М. К. Сидоров окончательно покинул Сибирь, его новым местом жительства стал Санкт-Петербург1062.

4.2.2. В поисках природных русских моряков: рекрутинговая кампания М. К. Сидорова на Белом поморье в середине 1860-х годов

Провал экспедиции П. А. Бойлинга побудил М. К. Сидорова начать масштабную рекрутинговую кампанию на своей малой родине – Белом поморье. Культурно-территориальная идентичность этого района сложилась к середине XIX века, когда населению Кольского и Кемского уездов, а также прибрежных волостей на Зимнем берегу Архангелогородского уезда и прибрежных волостей Онежского уезда были предоставлены торговые льготы, выводящие его из общей сословной структуры российского общества. Во второй половине XIX века местное население стало официально именоваться в российском законодательстве «поморами» или «русскими поморами»1063. Среди них М. К. Сидоров и рассчитывал найти опытных полярных моряков. Возможно, эту мысль ему подсказал В. Н. Латкин, который еще в 1840-х годах задавался риторическим вопросом: «Жители приморские с юности привыкающие к мореплаванию не могут ли быть такими же искусными матросами и шкиперами, как матросы и шкипера Англии и Голландии?»1064 В 1864 году в своем прожекте «о заселении севера Сибири путем промышленности и торговли и о развитии внешней торговли Сибири» М. К. Сидоров утверждал: «Природа дает человеку наклонность, а необходимость делает его способным к трудам, которые он должен переносить в той местности, где родился. Повинуясь этому почти непреложному закону, все жители приморских стран имеют способность и даже страсть к мореплаванию»1065. Следует заметить, что в это же время и профессиональные моряки смотрели на Белое поморье как инкубатор кадров для флота. Адъютант генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, капитан 2-го ранга, в будущем вице-адмирал и управляющий Морским министерством (в 1882–1888 годах) И. А. Шестаков (1820–1888) думал в конце 1850-х годов о том, как хорошо было бы, если бы «все население [Архангельского поморья] сплош[ь] было бы моряками и питало бы флот»1066. Выяснение пригодности жителей Белого поморья для службы на флоте было одной из задач командировки С. В. Максимова на Север Европейской России, куда он отправился по поручению Морского министерства в 1855 году (см. главу 1, параграф 3, раздел 7).

В начале 1864 года М. К. Сидоров обратился к архангельскому гражданскому губернатору Н. М. Гартингу с просьбой подыскать поморов для плавания в Енисей: «Имея графитные ломки на р. Нижней Тунгуске, и имея ввиду вывоз оттуда графита до 500000 пудов приглашаю русских, преимущественно приморских жителей Архангельской губернии, к открытию для того водяного пути, кругом северо-восточной оконечности Новой Земли, в устье р. Енисея»1067. Использование в данном случае патриотической риторики не случайно. Моральная паника относительно «подрыва» целостности Российского государства, порожденная Польским восстанием 1863–1864 годов, создала атмосферу, в которой всякий патриотический аргумент получал широкую общественную поддержку. Кроме того, исходя из указанных объемов вывоза графита, М. К. Сидоров приходил к выводу, что со временем ему потребуются услуги не менее 50 судов. Фактически речь шла о создании «громадного беломорского торгового флота»1068. Таким образом рекрутинговая кампания М. К. Сидорова приобретала оттенок «национальной мобилизации», что позволяло золотопромышленнику надеяться на поддержку со стороны активно формирующейся в стране «патриотической» партии.

Летом 1864 года М. К. Сидоров побывал на Печоре, откуда ему удалось отправить на зафрахтованном Печорской компанией английском судне партию графита, доставленную из Туруханского края наземным путем (см. главу 3, параграф 4). Но там же он «к удивлению, узнал, что печорцы уже совершенно оставили морское плавание (последнее их судно ходило на Новую Землю в 1857 году)»1069. М. К. Сидоров посетил Пустозерск, «где в старину славились мореходством жители, чтобы посредством их открыть путь в устье Енисея… но не нашел там ни одного судна такого, которое плавало бы даже и на Новую Землю, так как в тамошнем крае все судоходство и мореплаватели совершенно исчезли»1070. На следующий год в поисках моряков М. К. Сидоров вместе с известным исследователем Севера Европейской России И. А. Богуславом (Беломорским) объехал весь Поморский край1071, но не нашел там «не только пригодных судов для плавания в полярных морях, но и желания в поморах под ссуду денег строить крепкие суда»