Фернандо Магеллан. Том 2 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– А если он откажется?

– Говори: Жуан требует немедленной встречи!

– А если попросит Серрана прийти?

– Тьфу ты!  – выругался Гомес – Придумай что-нибудь! Иначе придется выламывать дверь, поднимать шум, отчего сбегутся матросы,  – и нам конец!

– Ты утверждал, что большинство моряков за нас.

– О Господи! Пока это большинство соберется, от тебя ничего не останется. Впрочем, я сам разбужу Мескиту.

– Тебе нельзя,  – Альваро догадается о подвохе,  – шепотом возразил нотариус – Мафра вне подозрений.

Эстебан попытался ответить, но кормчий смело постучал в дверь. Храп продолжался.

– Ого!  – восхищенно покачал головой солдат.  – Вот, спит!

– Сеньор капитан!  – позвал Мафра.  – Ваша милость! Штурман молотил в дверь кулаками, а Мескита трещал и булькал, как медный котел. Стражники давились от смеха. Неожиданно наступила тишина, Мафра вежливо постучал.

– Что тебе надо?  – недовольно спросил капитан.  – Наскочили на риф или нашли пролив?  – явно издевался Мескита.  – Где мои слуги?

– Здесь никого нет…  – нашелся кормчий.  – Наверное, ушли спать.

– Дармоеды!  – выругался Альваро.  – Говори, зачем пришел?

– Серран вызывает вас на палубу по срочному делу,  – объяснил Мафра.

– По какому?  – насторожился Мескита.

– Я не знаю… Он не сказал,  – запнулся кормчий, отчего ответ прозвучал убедительнее.

В каюте заскрипела кровать, гулко вздохнули половицы, зазвенело стекло. Мятежники напряглись у двери.

– Я не вижу «Консепсьон»,  – послышалось от окна.

– Он в трех дюжинах эстадо впереди нас,  – пояснил Мафра.

– Не лжешь?  – подозрительно спросил капитан.

– Я передам сеньору Серрану, что вы больны и не выйдете к нему,  – пообещал штурман.

Альваро заколебался. Гомес схватился за голову, Герра затряс кулаком перед Мафрой. Тот не смутился.

– Если вы боитесь простуды, я попрошу капитана приплыть на «Сан-Антонио»,  – предложил кормчий.

– Погоди…  – задержал Мескита, и все с облегчением услышали приближающиеся шаги.  – Я сам.

Руки скользнули по дубовым доскам, нащупали задвижку. Лязгнул засов, дверь приоткрылась… Ударом сапога Гомес распахнул ее настежь, отбросил Альваро внутрь каюты. Солдаты ворвались к капитану. Мескита у стола потирал ушибленную голову.

– Заколю!  – завизжал стражник, протягивая вперед клинок, но не осмеливаясь вонзить в командира.

Мескита кинул ему в лицо карты, потянул на себя скатерть. Чернильница перевернулась и со звоном полетела на пол. Альваро тряпкой полоснул по лицам наступающих, попятился, запнулся о стул, упал навзничь, больно ударился затылком о кровать. Солдаты перескочили через стул, подбежали к нему. Он успел дотянуться до меча, лежавшего у изголовья лежанки, откатился под стол, вскочил на ноги. Стол обрушился на стражников. Мескита размахивал мечом, рвался к выходу, но выбраться из тесной каюты можно было лишь через толпу. Нотариус подскочил к окну, отрезал путь к отступлению.

– Заколю!  – брызгая кровью, визжал солдат с разорванной щекой.

– Прекрати, Альваро!  – кричал Гомес из-за спины стражника, стараясь встать в первый ряд.  – Мы сохраним тебе жизнь!

Мескита рычал, орал, плевался, ожесточенно сопротивлялся в узком проходе, прикрывался подушкой, как щитом.

– Херонимо, бей его в спину!  – командовал Гомес, не имея возможности вмешаться в битву – Коли! Чего ждешь?!

Нотариус бросился к капитану, но мешал перевернутый стол.

– Ох,  – застонал солдат, проткнутый ниже пояса под нагрудником и повалившийся в ноги Меските. Тот ударил его мечом по голове, лезвие скользнуло по латам и не перерубило шею. Гомес занял место раненого.

– Бросай оружие!  – потребовал Эстебан.  – Я спасу тебя!

– Продажная сука!  – выдавил из себя Альваро, задыхаясь от напряжения.  – Сначала я отсеку тебе член, как этому подонку…

– Заколю!  – ошалело орал солдат, мешавший Гомесу сражаться.

– Заткнись, идиот!  – оттолкнул его Эстебан.  – Мафра, запри дверь! Валявшийся у ног капитана обезумевший от боли «подонок» схватил его предательски за колени, когда тот уже не обращал внимания на врага, и повалил на пол. Эстебан плюхнулся на грудь Мескиты. Солдат с разорванной щекой полез к ним, замахнулся клинком. В последний момент Мафра успел подставить кортик, отразил удар, непременно бы убивший капитана.

– У, гад!  – с досады закричал стражник, накидываясь на кормчего.  – Ты за него? Надо зарезать всех дворян!

Мафра отбил выпад, увернулся в сторону, с ненавистью пнул простолюдина в пах. Стражник потерял меч, скорчился от боли.

– Ты поднял руку на меня!  – взъярился кормчий.  – Трюмная мразь! Подыхай, сволочь!  – и размахнулся подхваченным солдатским мечом.

– Хуан, помоги!  – завопил Гомес, катавшийся с Мескитой по полу.

Меч свистнул в воздухе, с хрустом вошел в шею стражника, воткнулся в доспехи. Гремя морионом, голова откатилась в сторону, тело судорожно дернулось.

– А-а-а…  – стонал смертельно раненный в живот солдат.

Нотариус справился с преграждавшим путь столом, подбежал к дерущимся на полу офицерам. Два солдата, пораженные ужасом казни товарища, отскочили к двери и не вмешивались. Пьяно шатаясь, Мафра подошел к облепившим Мескиту заговорщикам, всадил меч в ногу капитана. Тот застонал и затих. Его перевернули на бок, связали поясом руки. Мафру не замечали. Он сделал еще два шага и, как во сне, воткнул лезвие в руку беззащитного Альваро. Только по случайности штурман не попал в грудную клетку, где неистово колотилось сердце португальца.

– Хуан!  – закричал Гомес – Опомнись!

Нотариус оттолкнул Мафру в сторону, и он упал на труп убитого стражника.

– Мм…  – глухо застонал Мескита.  – Несчастные, вас казнят в Испании.

– Заткнись!  – приказал Эстебан.  – А ни то я выброшу тебя в окно!

– Мм…  – сцепив зубы, катался от боли по полу истекающий кровью капитан.

– Отнесите его в трюм!  – приказал Гомес перепуганным солдатам.  – Вызовите врача – пусть перевяжет. И ни шагу от него!

– Не беспокойтесь, ваша милость,  – ответил обещавший проверить, что лежит в желудке Мескиты.

Капитана за руки поволокли в каморку.

* * *

Вскоре забрызганные кровью офицеры стояли на юте у заряженного картечью фальконета в окружении вооруженных слуг и соратников. Заспанные моряки по одиночке и группами поднимались на палубу, на квартердек между грот-мачтой и бизанью. Новость о смещении Мескиты распространилась по кораблю. Одни жалели его, другие радовались, третьи молча выслушали сообщение. Никто не пытался освободить капитана или призвать к неповиновению офицерам. Все понимали, что произошла не простая смена власти, вызванная честолюбивой борьбой группировок, а должна измениться судьба экипажа каравеллы. Самый большой, самый многочисленный, самый вооруженный, самый богатый продовольствием корабль перестал подчиняться адмиралу и его родственнику.

– Доблестные матросы и солдаты императора дона Карлоса!  – приветствовал собравшихся старший штурман.  – Мы, верные