Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

– Именно.

– Как думаешь, а что с ней не так? Ну она ведь типа очень умная, раз может играть на разных инструментах, и вообще…

– Она действительно умная. Поумнее других. Кстати, Клейтон, если ты не заметил, она сидит вместе с нами. И она, между прочим, не глухая.

– А ну да, точно, – он наклонился ко мне и прошептал на ухо: – Как думаешь, отчего это у нее?

Я вздохнула:

– Повитуха сказала, что когда Лейси родилась, то была лиловая как черника.

– И типа от этого она такая и стала, да?

– Вроде того.

Одним вечером он предложил начать задавать Лейси вопросы.

– Зачем? – спросила я.

– Просто так. На всякий случай.

– Какой еще случай?

– Ну не знаю. Вдруг она что-нибудь ответит.

Подобные разговоры выбивали меня из колеи.

– С чего это она внезапно возьмет и заговорит? Да я разговариваю с ней сколько себя помню, а она мне ни разу даже полсловечка в ответ не сказала. И вообще, нечего над ней эксперименты устраивать. Она тебе не урод из ярмарочного балагана.

Он разинул рот, потом закрыл его и покраснел как свекла.

– Да я ничего такого и не имел в виду.

Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, мне хотелось проводить все свое время с Клейтоном, а с другой – я мечтала о том, чтоб он перестал меня расспрашивать о Лейси, особенно когда она находилась рядом. Откуда нам было знать, что она думает и чувствует в этот момент? И почему Клейтон ни разу не попросил меня рассказать о себе, не интересовался, что я люблю, что мне нравится, чем я хотела бы заняться?

Как-то вечером, когда он снова принялся расспрашивать о Лейси, я вскочила и выпалила:

– Все, нам пора.

– Тогда до завтра? – спросил Клейтон.

Я пошла прочь, сделав вид, что не услышала его вопроса, держа прохладную сухую ладонь Лейси в своей мокрой ладошке.

– Уоллис Энн! Уоллис Энн! – закричал он мне вслед, но я даже не остановилась.

Тем вечером я вся буквально извертелась в койке, силясь уснуть. Мне не давали покоя мысли о том, что я слишком грубо обошлась с Клейтоном.

* * *

На следующее утро я собиралась пойти отыскать Клейтона и попросить у него прощения, но сразу после завтрака папа объявил:

– Сегодня мы поедем в город. Нам надо кое-что прикупить.

Когда мы пошли по лагерю к нашему грузовику, я все искала Клейтона взглядом. Мы прошли мимо его палатки у вышки. Полог был отведен в сторону, а Клейтона нигде не было видно.

Мы приехали в Такерс-Бранч, маленький городок, представлявший собой пригоршню домишек, расположившихся на склоне холма, с которого открывался вид на железную дорогу – она шла параллельно шоссе, столь узкому, что на нем едва могли разминуться две машины. В этом городке имелся магазинчик, вроде того, что был у нас – в котором можно купить буквально все что угодно: и комбикорм, и еду, и инструменты. Все это добро, по всей видимости, привозили сюда поездами. Папа достал деньги и отсчитал несколько купюр.

– Пора вам, девчата, обзавестись новыми платьями и ботинками.

У меня сразу поднялось настроение! Такое для меня было в новинку. Мне ни разу в жизни не покупали в магазине одежду.

Мама отрывистым от волнения голосом произнесла:

– Только чуток успели заработать деньги, и сразу кинулись их тратить. Зря ты так. Лучше б отложили, чтоб поскорее вернуться домой, – потом она перевела взгляд на наши с Лейси босые ноги, вздохнула и уже мягче добавила: – Но ботинки девочкам все же надо купить.

– Все в порядке, мамуль, – сказал папа. – Все будет хорошо. Мы еще заработаем.

В итоге мы обзавелись не только новыми ботинками. Папа нам с Лейси купил по два платья. Первое платье, которое я примерила, было в темно-синюю и зеленую клетку, а второе – ярко-красным с черным воротником. Я почувствовала себя совсем другим человеком, вроде змеи, которая сбрасывает старую кожу. Не буду врать, я в глубине души надеялась, что мой новый наряд привлечет внимание Клейтона. Когда я закончила с примеркой, настал черед Лейси. Одно платье, темно-зеленое с белым воротничком, подчеркивало ее глаза и волосы. В нем Лейси была настоящей красоткой. А вот когда она примерила второе, у меня и вовсе перехватило дух. Оно было лавандового цвета и не просто шло ей, но и великолепно подходило по фигуре. Мне еще подумалось – я никогда не буду так выглядеть в своих платьях. Радость от обновки тут же померкла.

Даже папа не смолчал.

– Ну и ну! – воскликнул он. – Даже не знаю, стоит ли нам его брать или нет. Потом от Лейси парней палкой не отгонишь.

Мама поколебалась и сказала:

– Наша Лейси уже не девочка, а девушка. Когда как не сейчас ей наряжаться?

Мама выбрала два платья и себе – оба цветочной расцветки. Папа приобрел себе пару рубашек и новый комбинезон. Мама взяла себе пару туфель, а папа посмотрел на дробовик, взял в руки, приставил к плечу и прицелился. Окончательно все решив, он сграбастал все вещи вместе с дробовиком и пошел к прилавку за них расплачиваться, а мы вышли наружу и отправились дожидаться его в грузовике. День выдался погожим и на изумление теплым. Казалось невероятным, что уже скоро День благодарения. Воспоминания о стуже, от которой мы мучились в Стамперс-Крик, успели подернуться пеленой забвения. Папа вышел из магазина с бумажными свертками, перехваченными бечевкой.

– Я уж и не помню, когда мы в последний раз покупали одежду в магазине, – сказала мама, словно ее печалило то, что нам сейчас пришлось на это пойти.

– Кажись, это было в первый год, когда мы поженились, – ответил папа. – Перед тем как я тебе купил на Рождество швейную машинку.

Мама кивнула.

– Вроде да, – вздохнула она. – Поверить не могу, сколько мы всего потеряли из-за этого наводнения.

– Ну будет тебе, мамуля, будет тебе, – прогудел папа.

Когда он припарковался на пыльном пустыре за лагерными палатками, мне снова вспомнился Стамперс-Крик: высокие горы, долины, утренняя дымка в лощинах. У меня возникло такое же чувство, которое посещало меня, когда наша кабинка на колесе обозрения постепенно начинала опускаться к земле. Мы выбрались из грузовика и замерли, словно собираясь с духом. До меня доносились крики рабочих, удары молотка о железо и вопли зрителей. Мы медленно двинулись в сторону цирка, будто бы страшась того хаоса, что он нам сулил. Нам было непросто свыкнуться с новым бытом, поскольку вся наша прошлая жизнь прошла по аккомпанемент тихого журчания реки, пения птиц и блеянья овец в полях.

В тот