Дассария - Абай Тынибеков

от сянь-вана, подбежал к нему, низко склонился и доложил о приближении большого числа вражеских войск. Услышав долгожданную весть, Куту вскочил на ноги и повелел быстро поднять людей и затушить костры.

* * *

Царь Сахрибий вёл свои тысячи прямо на восток, по мере продвижения вбирая в свои ряды заблудившихся воинов. Внезапно начавшийся мелкий дождь затруднил видимость. Замедлив ход, он приказал усилить передовые дозоры, опасаясь сбиться с дороги и наскочить на врага. До ближайшего селения племён аримаспов было три дня пути. Морось постепенно переросла в ливень и крупными частыми холодными каплями стала хлестать по всадникам, заслонив всю округу непроглядной пеленой, да так, что в шаге от себя никто не мог ничего различить. Войска были вынуждены остановиться.

* * *

Куту сянь-ван успел по мелкому дождю приблизиться к вышедшему на него противнику и уже знал, что тот находится на небольшом отдалении, но внезапно обрушившийся ливень помешал и лишил возможности с ходу атаковать его, заставив замереть и пережидать ненастье. К своим тридцати двум годам он уже не раз побывал в разных походах и принял участие в многочисленных сражениях, пройдя путь от простого воина до военачальника наивысшего ранга. Став в семнадцать лет десятником, через два года он был уже сотником, а ещё через три года достиг положения тысячника. В двадцать восемь лет от шаньюя Мотуна он получил княжеский титул ван и назначение на должность оуто-вана правящего рода люаньди, сменив на этом посту своего двоюродного брата Киока, старшего по возрасту всего на три года, ставшего сянь-ваном правого крыла. Теперь же, продолжая достойно проявлять себя, отважный и вдумчивый полководец Куту, приходившийся так же, как и Киок, племянником самому шаньюю Мотуну, вступил в Великую степь сянь-ваном левого крыла.

То, что предстояло ему совершить сегодня, было весьма ответственным поручением шаньюя, так как являлось первым его сражением на этой чуждой земле. Он был уверен в своих силах и свято верил в предстоящий успех, но тем не менее очень сильно волновался и злился на погоду, так некстати изменившуюся в самый важный для него момент. Утирая лицо, он с нетерпением поглядывал на небо, обращаясь к нему с мольбой о скорейшем прекращении дождя.

* * *

Саки стояли неподвижно, длинной и извилистой вереницей посотенно растянувшись меж холмов и перелесков. Они уже не могли вспомнить, как долго не сходили на землю, и теперь, даже сидя на лошадях, заметно уставали, крепко сжимая ногами их бока, не смея пошевелиться в сёдлах, дабы не увлажнить их и не соскользнуть потом на скаку. Шквальные порывы ветра постоянно загоняли струйки воды под одежду и неприятно холодили тела, но при этом были желанны, так как угоняли тучи на восток, вселяя в людские души надежду на скорое окончание ливня. Низко опустив головы, видя перед собой лишь мокрые конские гривы, воины терпеливо пережидали ненастье. Уже не доверяя своему слуху из-за сильного шума дождя, каждый из них изредка украдкой посматривал по сторонам, стараясь уловить малейшее движение в своём окружении, означавшее команду о продолжении хода.

Вскоре небосвод стал проясняться. Сила обрушивающегося водного потока начала убывать. Разлетелись дозоры. Тронулись передовые отряды.

* * *

Хунны также довольно долго находились в сёдлах, но, в отличие от саков, они не теряли столько сил и не боялись падений, так как имели стремена, в которые упирались ступнями, давая своим телам возможность хоть как-то отдохнуть. Заранее расположив войска полумесяцем, Куту сянь-ван охватил противника с боков клещами десятитысячных лёгких конниц, как только слегка распогодилось, подпустил к своему центру головные его сотни и всеми силами одновременно нанёс сокрушающий удар, издали выпустив огромное количество смертоносных стрел, тут же перейдя к наступлению двадцатитысячной тяжёлой кавалерией. Застав врага врасплох, умело и быстро раздробив на части его передние колонны, хунны начали нещадно громить их. К такому стремительному и неожиданному нападению неприятель был явно не готов, отчего сразу понёс большие потери и был не способен предпринять ответные меры и хоть как-то защищаться. Так и не сумев развернуть все свои отряды в боевой порядок, противник начал отступать, пытаясь пробиться обратно.

* * *

Царь Сахрибий сражался в первых рядах своих войск. Внезапно появившаяся на пути целая армия противника повергла его в ужас. Сломленные духом от невиданного доселе поражения и последовавшего за ним почти бесконечного и утомительного преследования, доведённые до изнеможения непрерывными битвами, уставшие от погони и постоянного напряжения, голодные и промокшие, его воины были уже совсем другими. Ослабшие в телах и сникшие в порывах, не верящие в возможное спасение и тем более в скорое возвращение к родным очагам, утерявшие последнюю надежду на выживание, они всё больше поддавались отчаянию. Выход был только один. Следовало немедленно отступить.

Сахрибий отдал приказ, но исполнить его войска пока не могли. Невероятной силы ошеломляющий удар тяжёлой кавалерии противника снёс все передовые отряды саков, опрокинув их под тьму стрел лёгких конниц, расположенных с обоих флангов. Сахрибий увидел летящих на него сплошной стеной закованных в броню всадников, но не успел открыть рта, как что-то ледяное, пробив панцирь, вонзилось ему в грудь и сразу вырвало его из седла, неся над землёй, словно пушинку. Крепко схватившись обеими руками за вражеское копьё, последнее, что он ощутил, было холодным, мокрым и скользким древком.

* * *

Дождь, будто щадя оставшиеся людские души, гася их телесный пыл, вновь усилился и полил гуще прежнего, смывая и смешивая липкий солёный пот и жаркую пенящуюся кровь. Он остужал самую бесценную человеческую влагу, растворял её в своих несметных ручьях, разносил по земле и насыщал её дух очередным, но не последним жертвенным даром. Словно с жалостью взирая на своих несмышленых детей, Вечное Небо разорвало их смертельные объятия, сочтя достаточным и того, что случилось в эти дни на крохотном участке его великой спутницы Земли. Видимо, душ, принятых им, и тел, отданных ей, было слишком много. Сражение мгновенно прекратилось. Ливень, столь нежеланный для хуннов, стал вдруг спасительным для саков, предоставив им возможность выскочить из западни и уйти как можно дальше от этого страшного места. К Небу вновь вознеслась благодарность. Земля же опять была незаслуженно проклята.

* * *

Шаньюй Мотун, узнав о победе Куту сянь-вана, повелел ему явиться в ставку, а свои войска вернуть к оставленным стойбищам. Две тысячи воинов, тех, с кем он попрощался навсегда, но кто блестяще исполнил опасное задание, пройдя на плотах в тыл врага и вернувшись без единой потери, были тут же зачислены