Дассария - Абай Тынибеков

атаковать в спины. Об этом он догадался сразу, как только его известили о спешном отходе нескольких крупных отрядов врага в тыл. Пока всё происходило так, как он и задумал. После полудня он отдал приказ своим армиям к отступлению и занятию позиций на лесных окраинах.

* * *

Саки всё сильнее напирали на врага, но охватившему их воодушевлению стали мешать слухи о том, что в их тылах погибло много сородичей и при этом никто из тех, кто атаковал их, обнаружен так и не был. Все эти толки, вмиг обраставшие невероятными и страшными подробностями, очень быстро разносились среди воинов, тревожа их перегруженные напряжением сердца. Вскоре кто-то из них уже стал поговаривать и о том, что у противника имеются воины-великаны, притаившиеся где-то в лесной гуще, способные поражать из своих огромных луков на расстоянии, превышающем длину всей равнины. Опытные военачальники, понимая всю пагубность таких измышлений, всячески старались пресечь их, указывая на лес и призывая скорее ворваться в него и убедиться в нелепости возникших глупых суеверий.

Сахрибий и Шангал были в ярости от нарождавшейся паники. Желая поднять дух воинам и отвлечь их от опасных домыслов, они лично вступили в сражение и возглавили войска. Вскоре враг не выдержал, дрогнул на флангах и начал отступление. Оставив сплошной сдерживающий заслон, он быстро растворился среди деревьев. Разгромив преграждающие дорогу силы, саки лавинами устремились к лесу. То, что случилось на подступах к нему, повергло их в ужас. Передовые линии их конниц в одно мгновение провалились под землю, на полном скаку влетев в скрытые рвы. Следовавшие за ними плотные ряды всадников также один за другим обрушивались вниз, исчезая прямо на глазах, заполняя собой устроенную под ногами смертельную ловушку. Обе прибрежные равнины, и без того перенасыщенные всевозможным гулом, шумом и грохотом войны, вдруг огласились душераздирающими многоголосыми людскими криками и стонами и жалобным конским ржанием. Всё живое, лишь миг назад представлявшее собой грозную передовую часть сакского воинства, превратилось в одно кровавое месиво, нанизанное на острые колья, переломанное в костях и задыхающееся под грудой живых и мёртвых собратьев и их скакунов. Тут же из зарослей полетела тьма вражьих стрел.

Прошло не так много времени, но две сакские армии уже захлебнулись в атаке, потеряв больше трети воинов в каждой. Они в беспорядке откатились, с ужасом оглядываясь на переполненные телами рвы, ещё не понимая всего происходящего, но уже догадываясь об умело устроенной западне. Но и на этом их беды не прекратились. Враг выскочил из леса и вновь налетел потоками-клиньями. Саки обратились в бегство. Такого не было ещё никогда. До самых сумерек они отрывались от преследователей, разлетевшись по долинам, пока наконец не опустилась спасительная для них ночь и гонители не отстали.

Воины исседонов уходили на юг. Аримаспы, тиграхауды и даии пытались повернуть на восток.

Весь следующий день их разрозненные отряды провели в поисках друг друга, настороженно обходя холмы и леса, подолгу и с опаской всматривались в замеченные группы всадников, и лишь убеждаясь, что это сородичи, появлялись из укрытий. Посланные царями во все стороны гонцы собирали их к указанным местам, где были разбиты походные станы.

Сахрибий пребывал в смятении. Ещё никогда за всю свою жизнь ему не доводилось слышать о подобном поражении. Он не мог поверить в то, что случилось. Это казалось ему дурным сном. В какой-то миг, поутру, когда над землёй ещё стояла звенящая тишина, ему даже показалось, что ничего этого не произошло и всё складывается по задуманному им плану. Но увидев с первыми лучами светила остатки своей армии, он ясно осознал, что постигший его разгром был самой настоящей явью. Местность, в которой он оказался, была незнакомой, отчего невозможно было разобраться, куда он попал и где находится враг. Следовало дождаться ночи и определиться по звёздам. В том, что Шангал тоже разбит, он уже не сомневался. О невиданном до сей поры непредсказуемом противнике, применившем с самого начала военных действий своеобразную тактику ведения сражений, приведшую в итоге к одолению всех объединённых сакских сил, он не хотел теперь допускать даже малейших дум, так как они угнетали его и вызывали в его душе мучительные и болезненные чувства. Но воспоминания о страшной гибели тысяч людей, угодивших в коварно устроенную западню, отдавались горечью в его сердце, призывая к отмщению. Не зная о том, сколько воинов осталось у него и когда их удастся найти, он был вынужден пребывать в ожидании их сбора и только после этого намеревался решать вопрос о дальнейших действиях.

С наступлением ночи, угадывая дорогу по звёздному небу, к нему стали подходить отряды, обнаруженные лазутчиками. Ближе к полуночи, немало удивив, от царя Шангала прибыли вестовые, с неимоверным усилием нашедшие его стан. Они сообщили, что их правитель, понеся огромные потери, не может больше участвовать в войне и уходит в свои земли. На вопрос, как им удалось переправиться через реку, они ответили, что на воде их дозорами были найдены брошенные плоты. Теперь ему стало понятно, каким образом двум небольшим вражеским отрядам удалось выйти в тыл и к нему, и к Шангалу. Известие об уходе царя исседонов было поистине ошеломляющим. Даже помышлять о возобновлении наступления на позиции противника при таких обстоятельствах отныне становилось занятием бесполезным. Поблагодарив гонцов и отослав их обратно, царь Сахрибий отдал приказ о немедленном выдвижении войск к родным селениям.

* * *

Куту сянь-ван, исполняя веление шаньюя, расположил все свои войска отдельными пятитысячными отрядами в одну линию строго с севера на юг в однодневном переходе к востоку от его ставки. От постоянных гонцов из главного лагеря он уже получил сведения о поражении противника и ожидал скорого появления отступающих армий. Дозорные многократно замечали большие группы всадников, днём и ночью круживших вблизи от передовых позиций, но по неизвестным причинам не предпринимавших решительных попыток пройти на восток.

«Они либо боятся чего-то, либо изучают меня, либо накапливают силы. Ничего, скоро всё должно проясниться. Скорее всего, случилось так, что они попросту отстали от основных своих войск, возможно, к этому времени уже прошедших мимо меня, если они взяли направление значительно южнее моего дальнего левого фланга. Да, не хотелось бы мне упустить их. Нужно срочно направить в ту сторону лёгкую конницу», – размышлял Куту, сидя у костра.

Близился рассвет. Поднялся сильный ветер. Небеса слегка посветлели у самого горизонта, обозначая зарю, но вскоре вновь потемнели от налетевших с запада туч. Заморосил дождь. Ливу оуто-ван, спрыгнув с коня всего в нескольких шагах