Когда была война - Александра Арно

Но зато в этом году во фруктовом саду щедрый урожай. Яблоки, груши, смородина, даже немного клубники. И не только там. Мне удалось вырастить свёклу и картофель, и даже несколько грядок редиса и огурцов. Представляете? Никогда бы не подумала, что смогу управиться со всем этим одна!

Она всё щебетала и щебетала, а Вальтер с улыбкой слушал её. Ему было так хорошо, так безмятежно на душе, что он безотчётно желал, чтобы этот вечер в маленьком уютном домике продолжался вечно. Они заварили крепкий чай. Изольда вытащила из буфета красивый фарфоровый сервиз с изысканным лёгким рисунком, а Вальтер включил патефон. С пластинки с потрескиванием полилась «Лили Марлен». За окнами благоухала ночь, трещали сверчки и цикады, а они пили чай, с беззаботным смехом чокаясь чашками и заедая морковно-яблочным пирогом без сахара, делились друг с другом забавными историями и нелепыми случаями. Вальтер предпочитал ни о чём не думать. Сейчас хорошо, а дальше… да гори оно всё синим пламенем. Может быть, он живёт последние часы, так что больше бояться нечего.

Маленькая усадьба Изольды находилась в шести километрах от Кёнигсберга. В городе она бывала не часто, и на расспросы Вальтера о положении дел ответить не могла, но знала точно, что русские тут ещё не появлялись.

Появились они на следующее утро. Вальтер проснулся с рассветом и просто лежал в постели, глядя в окно на розовеющее понемногу небо. Пробудились птицы и весело заклекотали, приветствуя новый день, запорхали с ветки на ветку. И вдруг сквозь их мелодичные звонкие трели Вальтер услышал другие звуки: одновременный топот десятков ног, голоса, треск моторов. Он подскочил как на пружине и бросился к подоконнику.

Со стороны леса шли русские. Несколько человек ехали верхом, подпрыгивали на ухабистой просёлочной дороге автомобили. Пехота бодро вышагивала в сторону посёлка, таща на себе оружие и скатки. Вальтер затрясся. Да, вчера точно был последний день в его жизни. Красная Армия убьёт его, и скрыться от них некуда. Да и далеко убежать он всё равно не сможет, так что нужно сразу выходить с поднятыми руками. И принимать смерть с честью.

Он задёрнул шторы и выскочил в коридор. Изольда уже не спала – снизу доносился звон посуды, тянуло запахом жарящейся яичницы. Он с грохотом сбежал с невысокой лестницы.

– Фрау Зиверс! Там… там русские.

Она повернулась к нему, застывшему в двери подобно немому изваянию, и с удивлением посмотрела в глаза.

– Русские?

Вальтер бессильно рухнул на табуретку. Изольда решительно двинулась к двери, но дойти до неё не успела – она распахнулась, и через порог шагнул рослый плечистый парень в советской военной форме. Он окинул Изольду взглядом и что-то резко спросил. Та попятилась назад и мотнула головой. В глазах заметался испуг.

– Я не понимаю.

Парень обернулся и поманил кого-то рукой. В дверь мимо него протиснулся ещё один солдат, в противоположность первому низкорослый и щупленький.

– Добрый день, фрау, – на хорошем немецком, но с явным русским акцентом поздоровался он. – Мой друг интересуется, одна ли вы тут живёте.

Изольда сперва кивнула, потом снова замотала головой.

– Я… да… то есть, я хотела сказать, что нет…

Вальтер собрал смелость и силы в кулак и, встав, вышел в прихожую. Плечистый тут же вскинул автомат, и он поднял обе руки.

– Я безоружен.

Русские о чём-то поговорили между собой, поглядывая то на Изольду, то на Вальтера, потом позвали ещё одного человека – судя по всему, командира. Тот вошёл в дом, заложив руки на спину, заглянул в кухню и в столовую, отдал короткий приказ. Солдаты один за другим рассыпались по всем комнатам. Видимо, смотрели, нет ли тут кого-то ещё. Вальтера тем временем под дулом автомата усадили на стул. Изольда стояла у стены. Губы её побледнели, руки тряслись. На кухне витал горький аромат горелой яичницы, что всё ещё шкворчала в массивной чугунной сковородке на плите.

– Кроме вас здесь кто-нибудь есть? – спросил солдат.

Вальтер покачал головой.

– Нет. Только мы.

Русский кинул взгляд на Изольду. Она поёжилась, отошла от стены и, встав рядом с Вальтером, положила руки ему на плечи.

– Мой муж не военный. Он не воевал.

Солдат перевёл командиру её слова. Тот нахмурился, пробормотал что-то и стремительно вышел прочь. Вальтер напряжённо смотрел на солдата, чувствуя, как неистово колотится сердце.

– Товарищ майор приказал вас не трогать, – наконец сказал он и добавил: – Часть нашего полка будет временно квартироваться в этом доме.

– Да, конечно! – воскликнула Изольда. – Мы не против! Вы можете оставаться столько, сколько захотите!

– Ещё бы, – небрежно отозвался русский. – Но мы действительно будем тут недолго. – Он зашагал к двери, но остановился. – Как к вам обращаться, если что?

Вальтер порывисто встал.

– Фон Дельбрюк. Герр и фрау фон Дельбрюк.

Изольда крепко держала его за руку, прижавшись всем телом. Русский без слов вышел, и они остались на кухне одни. Несколько солдат уже вовсю хозяйничали в гостиной, двое направились наверх. Взрывы их хохота, казалось, сотрясали стены. Они открывали шкафы, бесцеремонно копаясь в их содержимом, нагло снимали со стен картины и с нескрываемым любопытством разглядывали предметы интерьера и обстановки, трогали руками шторы, статуэтки на полках, открывали книги, щупали обивку дивана и обои. Один из них поднял крышку фортепьяно и, изумлённо-радостно присвистнув, уселся на круглый табурет. Длинные пальцы легли на белые клавиши. Солдат взял несколько аккордов. Другие засмеялись и, обступив его кольцом, что-то весело наперебой заговорили. Тот крутанулся на табурете и развязно опёрся локтями о фортепьяно, с хитрой полуулыбкой оглядывая собравшихся. Прижатые клавиши грустно загудели, а солдаты принялись со смехом что-то обсуждать.

Вальтер не понимал ни слова из того, что они говорили, но всё же напряжённо наблюдал за ними через проём двери. Солдат снова повернулся к инструменту. Стащив с головы пилотку с яркой красной звездой на тулье, он сунул её под погон на левом плече, потёр ладони друг о друга и коснулся клавиш. Из-под его пальцев полилась музыка. Прекрасная мелодичная музыка, которую Вальтер знал с детства: это была тринадцатая симфония Рихарда Вагнера. Когда-то её играла для него Ильзе. Боже, как давно это было!.. Тогда ещё не было войны, а они были счастливыми, полными оптимизма молодыми людьми.

Солдаты притихли, слушая музыку. Их суровые лица посерьёзнели, все взгляды были устремлены на руки пианиста. Вальтер глядел на его прямую, обтянутую гимнастёркой горчичного цвета спину. Наверное, это всё невозможно. Он всегда был уверен, что русские – невежественные свиньи, которые живут в хлеву и даже близко не знакомы с искусством. Откуда