Когда была война - Александра Арно

Всё же ему удалось кое-как, спотыкаясь и шатаясь, доковылять до калитки. Домик утопал в густых, усыпанных яркими цветами розовых кустах, сиял ровными выбеленными стенами, деревянные резные колонны на крылечке увивал широколистный вьюнок, а к двери вела аккуратно выметенная, мощёная булыжником дорожка. Вальтер толкнул калитку, но не успел сделать и пары шагов, как загремела цепь, и из будки вылезла здоровенная чёрная псина отнюдь не дружелюбного вида. Она угрожающе оскалила жёлтые клыки и зарычала, готовая кинуться на него при малейшем движении.

Вальтер замер. Реальность дробилась на сотни осколков, и он никак не мог понять, снится ему это всё или происходит на самом деле. Дверь распахнулась, и на крыльцо выпорхнула молоденькая девушка. Её выпирающий вперёд живот покрывал синий передник с белыми накрахмаленными кружевами, каштановые волосы были убраны назад. Она с любопытством посмотрела на Вальтера своими громадными глазами.

– Вы кто?

Мелодичный девичий голос отдался громом в ушах. Ноги отказывались держать, и Вальтер сполз на землю, держась руками за калитку.

– Фрау, – хриплым полушёпотом взмолился он. – Дайте пить…

Девушка молча смотрела на него, хлопая ресницами. Потом снова юркнула за дверь и вернулась с полным ковшиком сверкающей на солнце воды. Вальтер жадно, проливая на себя, выпил всё до капли и взглядом попросил ещё. Девушка повесила ковшик на штакетину, вытерла руки о круглый, как мяч, живот и протянула ему руку.

– Вставайте. Идёмте в дом.

Она шикнула на псину, и та залезла обратно в будку, но не отрываясь следила за Вальтером своими по-волчьи злыми жёлтыми глазами. А тот не знал, как благодарить его хозяйку. Девушка стала для него самой настоящей волшебницей – дала чистую сухую одежду, накормила вкусным супом, позволила помыться в ванной и даже уложила спать на втором этаже. За всё это время ни один из них не произнёс ни слова. Они даже не смотрели друг другу в глаза, и Вальтер был благодарен ей и за то, что она молчит. Он был слишком изморен, чтобы хоть что-то говорить, объяснять, как сюда попал и почему.

Когда он уже засыпал, укутавшись в тёплое стёганое одеяло, она сказала:

– Вашу одежду я сожгу. Она вся от вшей шевелится. – И, помявшись, добавила: – Да и лучше сейчас без формы…

– Простите, – извиняющимся тоном пробормотал Вальтер. – Я неделю шёл через лес, вот и запаршивел…

В следующую секунду сон поглотил его с головой. Ему казалось, что девушка, имени которой он так и не спросил, откинула одеяло в сторону и, сев на кровать, принялась мазать чем-то прохладным его ноги. Он стёр их до кровавого гноя, пока выбирался из леса, и прикосновения к мозолям вызывали жгучую боль – будто его било электрическими разрядами. Но глубокий сонный паралич не давал двигаться.

Потом девушка обтёрла его лицо мокрой губкой и, тихонько прикрыв одеялом, ушла, а Вальтера снова затянуло во тьму, которая говорила разными голосами. Она была живой, пульсирующей, густой, как вязкая склизкая тина на дне озера, куда они с друзьями бегали купаться в детстве. Она плавно перетекала из угла в угол и что-то настойчиво шептала ему в уши таинственным голосом, оплетала его тело и мягко убаюкивала в своей глуби.

Когда он проснулся, за окном было темно. Безлунная ночь укутала уютный домик мерцающим звёздным покрывалом. Вальтер сжался в комочек под одеялом и пролежал так ещё некоторое время. Господи, пусть окажется, что война ему приснилась, пусть он сейчас включит свет и окажется в родной кёнигсбергской квартире на втором этаже жилого дома по улице Цигельхоф!

Дверь бесшумно приотворилась, впустив в комнату полоску жёлтого света, и в щель просунулась девичья голова.

– Герр, – разорвал тишину её шёпот. – Вы спите?

– Нет, – отозвался Вальтер и сел в постели.

Силы частично вернулись к нему, но он всё ещё чувствовал себя усталым и измождённым. Девушка вошла в комнату и учтиво отвела глаза.

– Вам нужно поесть. Я приготовила ужин.

– Как вас зовут? – вместо ответа спросил Вальтер.

– Изольда. Изольда Зиверс.

– А я Вальтер фон Дельбрюк.

Изольда накормила его клейкой кашей из кукурузной муки, настолько круто заваренной, что её можно было резать ножом. Вальтер глотал угощение почти не жуя. Зверский голод вернулся к нему и требовательно взалкал, и сколько бы ложек каши не съедал Вальтер, он становился только больше. Изольда с тревогой поглядывала на него, ковыряя свою порцию.

– Попейте. – Она подставила ему под руку стакан с водой. – И не спешите так, каша есть ещё.

Вальтер наспех дожевал остатки и залпом, не отрываясь, выпил всю воду. Глаза Изольды расширились.

– Сколько дней вы голодали, Вальтер? Вам нельзя сразу так много есть, иначе скрутит так…

– Спасибо вам, фрау Зиверс, – сердечно сказал Вальтер. – Я никогда не ел ничего вкуснее.

Она хмыкнула и пожала плечами. Он оглядел скромную обстановку столовой: дубовый обеденный стол и несколько мягких стульев с ручками, каменный камин, низенькая софа с вытертой обивкой, старый буфет из морёного дерева да плетёный коврик у изножья кресла-качалки. Квадратные окна занавешивали плотные коричневые шторы, а у стены громко тикали часы с медным маятником и резными чёрными стрелками.

– Вы живёте одна? А где же ваш… – начал Вальтер и смутился, запнувшись. Крайне невоспитанно говорить с дамой о её интересном положении.

Но Изольда просто повела плечом.

– Там же, где и все. На войне. – Она вздохнула и отложила ложку. – На этой проклятой войне. Я давно не получала от него никаких вестей. Думаю, что он погиб. Был бы жив, обязательно написал бы. Франц ответственный человек… Последний раз он приезжал чуть больше полугода назад. На побывку. Тогда я и…

Не закончив фразу, она встала, собрала со стола посуду и пошла на кухню. Вальтер вскочил и кинулся следом.

– Позвольте я вам помогу, фрау Зиверс.

– Не стоит. Вам нужно отдыхать и набираться сил. А мне только в удовольствие за кем-то поухаживать. – Её голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и продолжила: – Впрочем, вы можете налить воды в чайник и поставить его греться. У меня есть десерт.

Она указала на стоящий на столе блестящий эмалированный чайник с широким изогнутым носиком. Вальтер послушно налил в него воды из большой деревянной бадьи и поставил на плиту. Изольда тем временем надела прихватки и вынула из духовки противень с пирогом.

– Вот, – похвасталась она. – Морковно-яблочный пирог. Поможете разрезать?

– Конечно.

– Только он без сахара, – объясняла Изольда, пока Вальтер кромсал выпечку на порционные куски. – Сахара у нас нет вот уже полгода.