Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

– Что за чушь, кто хотел, тот уехал. Мне сообщали, что Эдгар Сиссон, выполнив свою миссию в России, держит путь в Штаты, он, кстати, выезжал тоже через Финляндию. Господин Линдлей в Лондоне уже устал принимать поздравления по случаю окончания своей одиссеи в России, я полагал, что и остальные уже счастливо миновали невзгоды дальнего пути и наслаждаются отдыхом.

– Увы, господин посол, – ответил Армор, – я только что разговаривал с атташе французского посольства графом де Робиеном, и он поведал мне историю их пребывания в Финляндии. Скажу вам, что это малоприятный рассказ.

– Очень любопытно, – живо отреагировал Френсис, – сегодня же Вы мне составите по этому поводу подробный отчет, думаю, в Вашингтоне будет очередь, чтобы почитать о приключениях наших коллег в Скандинавии. Но хорошо, что всё у них закончилось благополучно, теперь здесь в Вологде они в совершеннейшей безопасности, к тому же под защитой американского флага.

– Слушаюсь, – наклонил голову Армор, – отчет будет готов к утру, прикажете организовать прием в честь воссоединения дипломатического корпуса стран Антанты.

– В самое ближайшее время, – улыбнулся Френсис, – мне будет приятно обнять моего друга посла Нуланса, нам не хватает здесь французской рассудительности и ясности ума.

Армор понимал, что посол шутит, но шутки, по мнению секретаря, были весьма саркастическими.

– Жаль, что вместе с нами нет представителей Великобритании, не унимался Френсис, – господин Линдлей с его высокомерием и чопорностью очень подошел бы на роль переговорщика с Советским правительством.

– Но, господин посол, в Вологде есть английское представительство. Две недели назад из Москвы сюда прибыли британские джентльмены и сняли дом под свои нужды.

– Они дипломаты?

– Не знаю, раньше я их никогда не видел, но говорят, что это вице-консульство.

– Почему же тогда они не представились? – Френсис недовольно нахмурился, – я дуайен дипкорпуса, должен был принять этих господ и определить их полномочия в общем деле.

– Не знаю, – пожал плечами Армор, – англичане никогда ни с кем не советуются и всегда поступают только в собственных интересах. Видимо, им не дано указания вступать с нами в какие-либо сношения.

– Странно, – удивился Френсис, – в любом случае, Армор, Вы должны найти этих джентльменов и пригласить на наше пятичасовое чаепитие. Кстати, вы не находите, что мне надо позаниматься французским? В ближайшее время потребуется выслушивать на этом замечательном языке от господина Нуланса много всяких важных предложений.

– У нас в штате есть переводчик.

– Это скучно, Армор, я хочу лично понимать, о чем будет говорить мой друг и коллега Нуланс. Найдите мне толковую учительницу по французскому.

Армор понял все. Начальник загрустил в Вологде без женского общества. В Петрограде у него не было недостатка в приятном общении даже после отъезда жены. После февральской революции Френсис, как и некоторые другие дипломаты, отправил свою супругу на родину. Это был предусмотрительный шаг. Мадам Нуланс с племянницей, например, осталась с мужем и теперь вынуждена терпеть вся тяготы и невзгоды революционного времени. Кроме того, риск потерять жизнь или здоровье был тоже весьма велик.

В отсутствие жены в посольство зачастила одна дама. Звали ее Матильда де Крамм. Френсис уверял всех, что берет у нее уроки французского. Что там было на самом деле, знали только ближайшие к послу лица, но они молчали. Армор был среди них и поэтому очень хорошо понимал, что значит фраза «найти толковую учительницу по французскому». Посол в свои 67 лет еще не утратил интереса к женскому полу. Но говорить об этом было неприлично.

С приездом новой партии дипломатов обстановка в Вологде снова изменилась. У местной власти возникла еще одна «головная боль». Для французского посольства было необходимо подыскать дом не хуже чем тот, где разместились американцы. Но подходящего пустующего здания в городе больше не нашлось. К вящему неудовольствию Нуланса, он со штатом снова был вынужден жить в вагонах на станции.

Несмотря на опасения французского посла, дипломатическая колония приняла его очень радушно, никто не подшучивал по поводу неудачного вояжа в Финляндию, местные власти были вежливы и предупредительны.

Первые дни французы посвятили изучению Вологды. В мемуарах Нуланса помещены описания этих апрельских дней, когда северная природа начинает проявлять первые признаки весеннего пробуждения.

За время пребывания в Вологде Нуланс весьма основательно осмотрел город, побывав даже в пригородном Спасо-Прилуцком монастыре. При нем часто видели фотографический аппарат. Летопись города обогатилась заметками и фотографиями знаменитого гостя, запечатлевшего уездную Вологду весной 1918 года.

«Город покрыт толстым слоем снега, в котором видны ярко окрашенные бревенчатые дома с маленькими палисадами и деревянными заборами. Многочисленные церкви с заснеженными куполами возвышаются над городскими постройками», – написал в блокноте Нуланс, подводя итог первого знакомства с Вологдой.

Через несколько дней, когда воздух неожиданно стал быстро теплеть, там же появилась новая запись: «Наступила оттепель. Эти слова здесь в России созвучны с мыслью о лужах, в которых с утра до вечера все поголовно вынуждены барахтаться, погружаясь порой в вязкую грязь по щиколотку. Спасают только калоши, без которых шагу нельзя шагнуть».

В целом северная весна произвела на посла невероятное впечатление быстротой изменений природы. «Казалось, – писал Нуланс, – еще вчера лежал глубокий снег, а сегодня на деревьях набухли почки и стоит ждать скорого появления листвы».

Они с графом де Робиеном часто по вечерам гуляли по городу. Нулансу льстило, что жители узнают его на улицах и вежливо раскланиваются. Робиен называл Вологду «большой деревней», но тоже был в восторге от пребывания здесь. После Финляндии они наслаждали тишиной и спокойствием.

В середине апреля графу присвоили очередное дипломатическое звание, теперь он третий секретарь посольства, не просто атташе.

Племянница Нуланса мадемуазель Фесса поздравила его с назначением и пожелала успехов на новом посту. Он пригласил её в вологодский синематограф, и они до слез хохотали над экранной комедией, не обращая внимания на яростную фальшь, доносившуюся от аккомпанирующего на рояле тапера.

Как то утром в городе Робиен встретил слугу американского посла.

– Как настроение у господина Френсиса, – спросил он Филипа.

– Отличное настроение, – отвечал чернокожий слуга. – Здесь прекрасный климат, улицы убирают, грязи почти нет. Не то что в Петрограде. Мне нравятся здесь дома, особенно наше здание клуба, нравятся церкви, но главное, что мне нравится больше всего, – Филип показал рукой вверх, – здесь над нами чистое небо и светит солнце, всего этого в Петрограде не было.

– Да ты поэт, Филип, – посмеялся граф.

Про себя он подумал, какая интересная метафора, не иначе ее произнес кто-то из американцев, возможно, сам посол, а этот малый теперь повторяет, как попугай. Он разговорчив, а значит с ним надо общаться, вдруг взболтнет что-то