Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

кувыркались вверх тормашками. Несмотря на весь ужас, что обуял меня в тот момент, краешком сознания я отметила, что Лейси продолжает хранить молчание, словно она находится не с нами, а в каком-то другом месте. Грузовик со страшной силой кидало из стороны в сторону. Рывок, и я, совсем как папа, полетела через борт. Последнее, что я увидела, прежде чем плюхнуться в воду, – преисполненное ужаса лицо мамы. В память врезался черный провал ее рта, из которого не доносилось ни звука.

Меня сразу накрыло волной, понесло и закрутило так, что я уже не могла разобрать, где верх, а где низ. Все это время в меня врезались какие-то твердые, острые штуковины. Поток нес меня словно пушинку. Я сражалась с течением изо всех сил, работая руками и ногами, и меня начала охватывать паника, когда я поняла, что все мои старания не дают никакого результата. Легкие жгло, казалось, они вот-вот лопнут. И все же я продолжала биться, пока мне не удалось вынырнуть на поверхность. Я набрала в грудь побольше воздуха, и меня тут же снова затянуло назад. Решив отдать себя на волю течению, я все же пыталась снова высунуть голову из воды. Когда мне это удалось, что-то большое двинуло мне в поясницу. Боль была адская, но я решила не обращать на нее внимания. Быстро развернувшись, я принялась шарить руками. Ладони нащупали грубую кору, покрывавшую ствол дерева. Я тут же впилась в него мертвой хваткой, прижавшись к нему так, словно передо мной оказалась родная мать. Мне очень хотелось разрыдаться, но было не до того.

Я попыталась разглядеть, что там впереди. Я очень боялась, что поток загонит меня промеж двух камней или стволов поваленных деревьев. В ноги и спину постоянно что-то врезалось. Мимо пронеслась отчаянно мычащая корова. Поскольку уже приближался рассвет, мне более-менее удалось ее разглядеть – она была шаролезской породы. Я увидела над водой белесую голову, после чего снова раздалось испуганное и при этом усталое мычание – у бедной коровы уже почти не оставалось сил. За коровой мимо меня проплыли и другие животные с окрестных ферм – они уже либо испустили дух, либо находились при смерти. Свиньи барахтались и пытались плыть, а дохлых вертело и крутило течение.

Особенно много попадалось кур. Мне было больно смотреть на их изломанные крылья и ноги, на их перемазанные грязью, торчащие во все стороны перья. В бок толкнулось что-то мягкое. Я оглянулась и в панике забилась, чтобы подальше отплыть от чьей-то седовласой головы. Жертва наводнения, которая налетела на меня, лежала в воде ничком. Я чуть не отпустила бревно – мне захотелось подплыть к телу, поднять голову и посмотреть, кто это, но, поскольку человек не подавал признаков жизни, я решила этого не делать. Поток подхватил его и понес дальше, ну а мне оставалось радоваться, что этот бедолага мне незнаком. Было бы куда хуже, окажись он моим родственником. Я тут же почувствовала укол совести. Как мне не стыдно так думать! Я принялась молиться, чтоб мне больше не встретились трупы. Стоило мне подумать о маме, папе, Лейси и Сефе, как к горлу подкатила дурнота. А что, если сейчас кто-то другой видит, как мимо проплывают их тела, и отворачивает голову, благодаря Всевышнего за то, что это – люди незнакомые? Впрочем, так ли это дурно – печься о себе и сохранении своей жизни?

Руки у меня ныли уже не на шутку. Неуклюжее бревно, за которое я цеплялась, то и дело вращалось вокруг своей оси, и мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы снова не уйти под воду. Я промерзла до костей. Меня бил озноб, как при высокой температуре. Зубы стучали, я вся тряслась как припадочная, мышцы горели и ныли. Наверное, с тех пор, как я оказалась в воде, прошло уже немало времени, поскольку мрак ночи постепенно отступал. Я все рыскала глазами в поисках дерева, которое не смогла повалить буря. Если я его увижу, то рвану к нему вплавь что есть мочи. Несмотря на то что дождь застил глаза, я все же разглядела здоровенное дерево с низко висящими сучьями и приготовилась отпустить ствол, который спас мне жизнь.

Перебирая руками, я перебралась к самому краю бревна, чтобы оно не помешало моему броску к дереву. Поток нес меня с такой скоростью, что мне требовалось правильно вычислить нужный момент. Метрах в тридцати от дерева я разжала пальцы и пустилась вплавь. Мне удалось подобраться к низко висящему суку. Я протянула к нему руку. Когда ладонь соприкоснулась с веткой, я стиснула пальцы. Ветка оказалась куда более тонкой и хлипкой, чем я рассчитывала. Кроме того, меня удивило, до какой степени тяжелыми оказались мои собственные руки. Казалось, они весили по сто килограмм каждая. Я поняла, что ветка под моим весом быстро обломится, и потому отпустила ее.

Я сразу же с головой ушла под воду, а во рту почувствовала тошнотворный солоноватый вкус. Мне ничего не оставалось, кроме как снова сражаться с течением. Отчаянно работая руками и ногами, я, кашляя и отплевываясь, вынырнула на поверхность. Меня проносило мимо деревьев, и я изо всех сил пыталась ухватиться за какую-нибудь ветку, но течение было слишком быстрым. Я слабела, из-за куртки каждое движение давалось мне со все большим трудом. Я поняла, что вот-вот снова уйду под воду, как передо мной возникло здоровенное дерево. Когда меня проносило под ним, я потянулась и ухватилась за ветку. Я вцепилась в нее намертво. Ослабевшие руки ныли от усталости и дрожали от напряжения. В этот момент я и поняла, каково это – противостоять течению. Оно мотало меня, словно сильный ветер простыню, сушащуюся на бельевой веревке. Мне показалось, что еще чуть-чуть, и мне вырвет из суставов руки. Долго висеть подобным образом было нельзя, и потому я принялась медленно перебирать пальцами, сдвигаясь все ближе и ближе к стволу. С каждым сантиметром у меня прибавлялось уверенности, и, наконец, я почувствовала, что река сдалась. Ее воды отпустили меня, и теперь я болталась над ними.

Передохнув несколько секунд, я решила, что смогу задрать ногу и закинуть ее на сук. От ладоней, цеплявшихся за сук, исходила адская боль, ведь сейчас весь мой вес приходился на руки. Я отдавала себе отчет, что если моя попытка закончится неудачей, то на вторую у меня, скорее всего, просто не хватит сил. Тяжело дыша, я закрыла глаза, чувствуя, как на меня снова накатывает отчаяние. Собрав всю свою волю в кулак, я закинула ногу на сук.