Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

с мольбертами подмышкой потащились в гору, по домам. Усевшись у камина, я сразу же сбросила свои поношенные ботинки, чтобы согреть заледеневшие ноги. В этот момент по лестнице сбежала Нина — в платье из темно-синего атласа, том самом, которое она надевала в день моего рождения. На плечах — меховая накидка. Заметив меня, она застыла у подножия лестницы с выражением ужаса на лице.

— Берди… Я не слышала, как ты вошла.

— Я только что вернулась, — вздохнула я, вытягивая ноги к огню. — Куда это ты так разоделась?

Она мялась в нерешительности, теребя кольцо на пальце и склонив голову цвета воронова крыла.

— Я иду на день рождения Роуз Тремейн, — наконец тихо произнесла она, словно признавалась в страшном преступлении. — Я не пошла бы — особенно после того, как она повела себя с тобой… Но дело в том, что сегодня у них презентация портрета Роуз, и…

— Погоди… Ты хочешь сказать, что победила в конкурсе и твой портрет признан лучшим? — перебила я, и она виновато кивнула.

Значит, впервые после вечеринки Генри семья Тремейн снова проявила интерес к Сент-Агс. А я уж думала, что этот конкурс не состоится.

— Нина! — Я вскочила на ноги и обняла ее. — Почему же ты мне не сказала? Это чудесная новость!

— Я боялась напоминать тебе о Тремейнах, — печально произнесла она.

Но ведь, правду говоря, я продолжала постоянно думать о них. Не помог даже ритуал в канун Дня Всех Святых.

— Нина, ты мой самый дорогой друг, — ответила я. — Разве могла я не испытать гордость за тебя, услышав такую новость? — Я сделала паузу. — А ты видела?..

— Александра? — мрачно уточнила она. — Нет, он там практически не бывает. А когда приезжает, то всегда запирается у себя в кабинете. Похоже, граф с графиней продлили свое пребывание в Швейцарии. И поскольку Генри все еще в Оксфорде, то Роуз почти всегда одна… Вообще-то мне немного жаль ее.

— Господи, уж если даже ты расчувствовалась, то дело плохо. — При мысли о Роуз, слоняющейся в одиночестве по большому старому дому, у меня сердце облилось кровью. Интересно, долго ли еще Тремейны будут оставаться в Эбботсвуде, прежде чем туда въедут новые владельцы? Ради Роуз я надеялась, что переезд скоро произойдет. — У меня кое-что есть для Роуз… Ты не могла бы передать ей это от меня?

— Конечно, — ответила Нина.

Я поднялась в свою спальню и выудила из-под кровати альбом. Перелистав страницы, нашла то, над чем работала в последнее время. Хотя Роуз и запретила мне участвовать в конкурсе, мысли о ней все равно преследовали меня. По мере приближения ее дня рождения я все чаще возвращалась к своей идее, и она никак не оставляла меня в покое, пока я не начала рисовать. В результате получился портрет женщины со спины. Она смотрит в зеркало, касаясь его рукой, а из зеркала на нее смотрит другая женщина — одновременно и похожая, и непохожая на нее. Вообще-то я не собиралась отдавать этот рисунок Роуз, но теперь, когда она сидела в Эбботсвуде совсем одна, я чувствовала себя виноватой в нашей размолвке.

Я вырвала лист из альбома, и из него вылетела и мягко опустилась на пол карточка, лежавшая между страницами. Подняв ее, я прочла знакомые слова:

«Когда не хватает слов,

заговорит искусство».

Я провела пальцем по изящному почерку, позволяя себе на этот раз принять боль, которая последует за этим, и прижала карточку поближе к сердцу. Слова эти сейчас были так же уместны, как и тогда, когда я впервые прочитала их, поэтому я засунула рисунок и карточку в плотный конверт и перевязала бечевкой. Затем сбежала по лестнице и вручила конверт Нине. Она посмотрела на него с любопытством.

— Это не обрушит на мою голову беды? — осторожно осведомилась она.

— Надеюсь, что нет, — ответила я. — Во всяком случае, не должно.

Она кивнула, засунула конверт подмышку и глубоко вздохнула.

— Пожелай мне удачи, Берди. У меня такое чувство, будто я отправляюсь в логово льва.

— Удача уже и так с тобой, — заверила я. — После сегодняшнего вечера тебе придется отбиваться от заказов.

— Этого-то я и боюсь… — пробормотала она и, поцеловав меня в щеку, вышла из дома.

В коттедже стало ужасно тихо, и я поняла, что впервые за много месяцев мне было нечем отвлечься. Картину для выставки я завершила, занятия в Сент-Агс прервались из-за приближающегося Рождества. Эта мертвая тишина оглушала. Я устроилась на диване, поближе к огню. Интересно, какую вечеринку задумала на сегодня Роуз? Уж если проводы Генри вышли недурными, то в честь собственного дня рождения она, конечно, превзойдет себя. А что она наденет? Наверное, что-нибудь сногсшибательное. Будет ли там Александр со своей невестой?.. Конечно, будет. Несмотря на всю занятость, он не оставит Роуз одну в ее восемнадцатый день рождения. Побеседует ли он с Ниной? Спросит ли ее, как у меня дела? Или, быть может, он окончательно забыл обо мне, и воспоминания о нас смыло волной, будто следы на песке?

Глава 36

ЛОНДОН

Еще две недели нас держали в плену морозы и снегопады. Каждое утро я смотрела в окно, опасаясь, как бы погода не нарушила наши планы. Однако не теряла надежды и молилась, чтобы поезда ходили, чтобы нас не занесло снегом и не обледенели рельсы. Слава богу, мои опасения оказались напрасными — в назначенный день Нина, Бэбс, Эдди и я сели в десятичасовой поезд до Паддингтона. Мы коротали время, играя в «изысканный труп»[21] — увлекательную игру, в ходе которой один рисовал часть картинки, затем складывал лист и передавал следующему, чтобы тот продолжал. И, разворачивая бумагу, каждый раз дико хохотали при виде того, что получилось.

— Еще одну партию? — спросил Эдди и потянулся к своему альбому, чтобы вырвать страницу.

— Вообще-то сначала мне хотелось бы с вами поговорить, — прервала веселье Бэбс, в нерешительности глядя на нас.

Мы уставились на нее, ожидая продолжения, но она молчала. Наконец Нина не выдержала:

— Ну же, Бэбс, что случилось?

— На самом деле все хорошо, — ответила она с застенчивой улыбкой. — У меня новость… Я подала заявление на стипендию в Academie des Beaux-Arts[22]. Они приглашали иностранных студентов, которые хотели бы провести лето в Париже. Ну и… в общем, меня приняли.

Эдди взволнованно смотрел на нее — и, возможно, думал о своих собственных планах? У Нины отвисла челюсть, но на этот раз она не нашла что сказать. Я покачала головой, ошеломленная неожиданной новостью.

— Но это же чудесно, черт возьми! — наконец высказался Эдди, стиснув руку Бэбс. — Молодец, Бэбс, ты