Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

— Вот и прекрасно, — беспечно сказала Нина, затем опустилась на диван и сняла телефонную трубку. — Потому что у тебя нет выбора. Алло? Обслуживание номеров, пожалуйста.

Пока Нина беседовала с портье, Камилла снимала с меня мерки. Она поворачивала меня то в одну, то в другую сторону, периодически выкрикивая приказы типа «Поднимите руки!».

Мой взгляд все время скользил по стойке с платьями — шелкам, шифону и бархату всех оттенков радуги.

Камилла неторопливо подошла к вешалкам и принялась перебирать их, что-то бормоча себе под нос.

— Как, вы сказали, вас зовут? — вдруг спросила она, резко обернувшись ко мне.

— Берди, — ответила я. — Или Элизабет. Как вам нравится.

Она снова перевела взгляд на стойку и больше ничего не спрашивала, а я беспокойно переминалась с ноги на ногу, слегка дрожа в одной комбинации.

В дверь постучали, и Нина поднялась с дивана. Через минуту она вернулась с бутылкой шампанского в ведерке со льдом и блюдом с сэндвичами.

— Ну, как дела? — поинтересовалась она и, взглянув на меня, добавила: — С каждым бокалом ты должна съесть по крайней мере один сэндвич. Нам не нужно повторения вчерашнего вечера.

— Думаю, я нашла для нее то что нужно. — Камилла сняла с вешалки шифоновое платье с глубоким вырезом цвета шампанского.

Я тихонько ахнула, когда она подняла его, чтобы мы могли полюбоваться. Ткань струилась и играла бликами в свете ламп, а от деталей на лифе у меня буквально захватило дух: на нем раскинули переливчатые крылья два колибри, расшитые вручную сотнями бусинок.

— О да, — одобрительно выдохнула Нина и наполнила бокалы шампанским. — Камилла, ты просто чудо.

Я надела платье, и Камилла застегнула молнию на спине. Оно село на меня идеально: прихваченный в талии легчайший материал элегантно спадал до самого пола. Камилла отступила, чтобы полюбоваться своей работой.

— Поворачивайтесь медленно, — приказала она, и я покружилась на месте, не в силах сдержать восторг. — Очень хорошо сидит. Не понадобится никаких переделок. И это отлично, потому что нет времени! — отрезала она и добавила с улыбкой: — Это платье словно для вас создано.

— Оно великолепно! — Нина передала мне бокал шампанского. — Сегодня вечером птичка Берди отправится в полет.

Глава 38

Мы вернулись в галерею как раз в тот момент, когда прибыли Марджори и мистер Блай. Странно было видеть их в вечерних туалетах. Свои прелестные волосы — в кои-то веки не выпачканные краской — Марджори уложила в высокую прическу. В длинном платье из органзы со сверкающей золотой вышивкой она еще больше походила на Офелию.

— Давайте-ка взглянем, что тут у вас, — сказала она, и я, открыв дверь, впустила их внутрь.

Галерея выглядела еще лучше, чем прежде. Свечи, закрепленные на колоннах, мерцали мягким светом; повсюду были разбросаны морские раковины. Я будто внезапно перенеслась из Лондона в Корнуолл. Сэм стоял в центре зала с распростертыми руками, приветствуя нас широкой улыбкой. Он переоделся в костюм цвета сливы, который гармонировал с его кожей. На пальцах горели золотые кольца.

— И снова добро пожаловать! — весело объявил он, пожимая мне руку. — Я вас почти не узнал.

— Думаю, вы не единственный, кто не узнает меня сегодня вечером, — рассмеялась я и представила Сэма Марджори и мистеру Блаю. Оставив их знакомиться поближе, я с благоговейным трепетом пошла осматривать галерею.

Да, я не вполне оценила выставку, когда мы развешивали картины. Нам действительно удалось создать нечто волшебное. У меня перехватывало дыхание, когда я рассматривала работы своих соучеников.

Дверь снова открылась, и в зал вошли Бэбс и Эдди — во всем блеске вечерних нарядов. Эдди облачился в великолепный костюм — голубовато-серый, цвета штормового моря, дополненный бирюзовой бабочкой. Бэбс была просто ослепительна в длинном черном бархатном платье с глубоким декольте.

— Я вижу, тебя тоже приодели, — прошептала она мне на ухо, целуя в щеку, и мы обменялись понимающими взглядами.

— Возможно, они и избалованные, но определенно не эгоисты. — Я усмехнулась, кивая Нине и Эдди, которые уже разливали по бокалам шампанское, весело болтая с мистером Янссеном. — Мои родители благополучно доехали? — нервно осведомилась я. — Большое спасибо, что встретила их.

— У них все прекрасно. — Бэбс тепло улыбнулась. — Я проводила их в отель и всю дорогу рассказывала, какая ты занятая и значительная фигура.

— Ты просто сокровище! Я не заслуживаю такого друга.

Начали прибывать наши однокашники — с выражением абсолютного счастья на лицах. Если бы я могла закупорить в бутылке воспоминания и хранить их вечно, то выбрала бы именно этот вечер. Мое сердце переполняло ликование. Мистер Блай окликнул меня издали, и я, извинившись, помчалась к нему через галерею. Даже за стенами Сент-Агс он внушал мне страх и почтение.

— Вы подумали о речи? — спросил он, и я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

— Кто, я? — оторопела я. — Я думала, может быть, вы или Марджори захотите что-нибудь сказать.

— Категорически нет! — рявкнул мистер Блай, но затем его лицо расплылось в улыбке, что случается крайне редко. — Эта выставка — всецело дело ваших рук. Поэтому именно вам и нужно произнести речь. Продумайте заранее, что собираетесь сказать, чтобы не молоть чушь.

Подошедший к нам Сэм слегка коснулся моей руки.

— Снаружи ждут гости. Можно их впускать?

— Да, давайте начинать шоу, — выдохнула я.

Сэм сделал знак Эдди, и тот открыл дверь. К моему удивлению, в галерею хлынул целый поток гостей. Я устремилась к импровизированному бару, где заправляли Нина и Бэбс, и последняя подала мне бокал вина.

— Тебе это может понадобиться, — подмигнула она. — Только что вошли твои родители.

Я резко обернулась и заметила родных. Они выглядели встревоженными. Я глотнула вина и храбро отправилась через галерею, чтобы поприветствовать их.

— Мама, папа! — воскликнула я с улыбкой. — Как приятно вас видеть! Спасибо, что приехали.

— Второй раз за шесть месяцев. Нам повезло, что нас пригласили, — съязвил отец.

Однако я глубоко вдохнула и продолжила улыбаться, не позволяя его ехидному замечанию вывести меня из равновесия.

— Мне так жаль, что я не смогла встретить вас на вокзале.

— О, какое у тебя платье, да и макияж… Я едва узнаю тебя, милая Элизабет, — восхищенно произнесла мама. — Рада, что ты, по крайней мере, научилась заботиться о своей внешности.

Я собиралась с духом, чтобы вежливо ответить, но тут, к моему величайшему облегчению, появилась тетя Клэрис. Она расплылась в широкой улыбке и заключила меня в объятия. Я вдохнула знакомый запах фрезии, смешанный с табачным дымом, и подумала, что готова навсегда остаться подле нее.

— Только посмотри на себя! — одобрительно воскликнула она, отступив на шаг и положив руки мне