От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

осталось бы живого места… Но убегающим было пока не до них. Однако рисковать своими жизнями англичане не хотели. Поэтому они срочно прислали Комарову даже не одно, а сразу два письма, формально предлагая услуги своего доктора и в то же время прося русский конвой для защиты от афганцев. Глава английской миссии генерал-майор Лемсден писал: «Позвольте просить назначить мне свидание и сказать, что при настоящих обстоятельствах положение наше небезопасно, и мы просим Вас о покровительстве и конвое…»

Случай в мировой военной истории поистине уникальный! Офицеры противника униженно умоляли врагов спасти их от собственных союзников! В этом частном случае, как в фокусе, проявился весь авантюризм, фальшь и надуманность английской колониальной политики.

– Фенита ля комедия! – сыронизировал Комаров, прочитав присланную слезницу, и обернулся к офицерам штаба: – Ну что, господа, будем спасать англичан или нет?

– Ни в коем случае! – высказались одни. – Сами нарвались! Пусть теперь афганцы их нашинкуют тесаками!

– Господа, о чем вы говорите! Мы ж не Тамерланы какие-то! – закричали остальные. – Пусть живут. Может, впредь умнее будут!

– Умнее уже не будут, – вздохнул Комаров и приказал выслать на помощь англичанам казаков.

Однако посланный конвой английских офицеров уже не застал: не искушая судьбу, они предпочли бежать…

Этот бой стоил нам девяти человек убитыми и двух десятков ранеными. Больше всего пострадала закаспийская пехота и казаки. У афганцев погибло более тысячи человек, сколько было раненых – неизвестно. Нашими трофеями стали восемь пушек, знамена, лагерь, обоз и припасы.

Но главным было даже не это. В то время афганцы считались в Средней Азии самыми серьезными противниками европейцев, которых они уже несколько раз разбивали в пух и прах. Поэтому сокрушительное поражение непобедимых сынов гор мгновенно возводило победителей на высшую ступень военного признания в Азии.

Глава одиннадцатая

Видя, как разбегаются афганцы, Комаров погрустнел:

– Нет! Так не пойдет! Ежели все разбегутся, с кем переговоры вести станем!

Немедленно вслед беглецам вверх по Кушке были посланы подполковник Алиханов и капитан Прасолов с конвоем.

– Лупить их больше не надо! – велел Алиханову Комаров. – Найдите хоть каких-то переговорщиков!

Из доклада генерала Комарова императору Александру III: «Полная победа еще раз покрыла громкой славой войска Государя Императора в Средней Азии. Нахальство афганцев вынудило меня, для поддержания чести и достоинства России, атаковать 18 марта сильно укрепленные позиции на обоих берегах реки Кушки… Афганский отряд регулярных войск, силою в четыре тысяч человек при 8 орудиях разбит и рассеян, потерял более 500 человек убитыми, всю артиллерию, два знамени, весь лагерь, обоз, запасы… Английские офицеры, руководившие действиями афганцев, просили нашего покровительства; к сожалению, посланный мною конвой не догнал их. Они были, вероятно, увлечены бежавшей афганской конницей».

Паника была столь велика, что афганцы только в первый день пробежали более 40 верст, на другой день еще больше. Наконец они добежали до Герата, но там перед ними закрыли ворота…

За бегущими афганцами была послана немедленно разведка из одиночных лазутчиков. Комаров желал знать все!

Вернувшись спустя несколько суток, Алиханов и Прасолов доложили:

– Противник полностью деморализован! Никого толкового отловить не удалось, так как все начальники удрали первыми.

В это время в Герате англичане лихорадочно совещались, как быть дальше. Генерал Лемсден, капитан Бергет, капитан Мерс до последнего не хотели верить, что русские не двинулись дальше левого берега Кушки, а на ночь вообще ушли за реку, оставив в Ак-Тепе только караул.

В это время из Кушки прибыл русский гонец от Комарова с письмом к Наиб Салару. Но до афганского начальника он не добрался. Англичане, уверенные в своей безнаказанности, просто перехватили посланца и отобрали у него письмо.

Прочитав его, они еще больше загрустили. Победитель писал побежденному в самом вежливом тоне, будто старый задушевный друг. Комаров слал Наиб Салару Тимур-шаху самые добрые пожелания, сообщал, что все пленные уже отправлены домой, а раненые лечатся в русском госпитале и после выздоровления также будут отправлены за наш счет на родину. Убитые же похоронены мусульманами и по мусульманскому обряду. Кроме того, Комаров выражал сожаление произошедшим инцидентом. В конце письма он писал, что вполне удовлетворен отходом афганцев с левого берега Кушки и поэтому не преследует, да и вообще предлагает забыть о происшедшем недоразумении.

Письмо Комарова Лемсдену все же пришлось передать адресату. Тот переправил его в Кабул, где оно произвело огромное впечатление.

Что касается эмира Абдуррахмана, то он был в ярости от столь постыдного поражения. Наказание последовало немедленно – начальнику конницы и четырем старшим офицерам отрезали уши…

Как верный вассал Англии, эмир Абдуррахман немедленно поспешил в Равалпинди на встречу с лордом Дафферином, где попытался замять произошедшее как мелкое пограничное недоразумение.

Лорд Риппон, влиятельный член кабинета министров Гладстона, был настроен иначе:

– Я утверждаю, что любая уступка с нашей стороны станет поощрением открытой русской интервенции в Афганистан. А если так, то нам надо бить первыми!

– Один раз мы уже попробовали, не дай Бог, повторить! – покачал головой премьер-министр.

Пока эмир оправдывался перед хозяевами в Равалпинди, члены английской разграничительной комиссии, боясь прихода русских, принялись лихорадочно укреплять Герат. А уезжая, эмир Абдуррахман неожиданно заявил оторопевшим англичанам, что бой у Кушки – это незначительный эпизод в дружеских отношениях с великой державой:

– Да какая там война с русскими, так, мелкая стычка на границе, горячие парни немного пошумели, стоит ли делать из этого проблему?

* * *

Победа под Кушкой имела огромное политическое значение. Прежде всего она произвела сильное впечатление на всю Среднюю Азию и в особенности на англичан, закрепив за Россией принадлежавшие ей ранее земли, с присоединением, сверх того, спорного оазиса. Этот международный инцидент активно муссировался в европейской прессе и, как думали в то время, поставил Россию в очередной раз на грань войны с Англией.

Поначалу в Индии у города Равалпинди начал даже спешно сосредоточиваться экспедиционный корпус. Еще в 1849 году город был отобран у сикхов англичанами. Там расположился генеральный штаб колониальной армии. В 1880 году сюда была проложена железная дорога, поэтому войска перебросили быстро. В ответ с Кавказа в Закаспий нами также были переброшены серьезные воинские силы.

Военный министр Петр Ванновский, узнав о событиях на Кушке, высказался с горечью:

– В политике, как и в стратегии, нельзя идти наперекор вещам! Жизнь тотчас это обнаружит. Уверен, нам бы не пришлось прибегать к оружию, если бы при афганском разграничении мы заранее твердо объявили Англии, что это наше домашнее дело, не терпящее постороннего вмешательства.

А английский посол Роберт Мориер уже спешил к министру иностранных дел Гирсу