Территория тюрьмы - Юрий Прокопьевич Алаев

– Нет-нет, – заторопился Олег Николаевич, – это я сам… – он улыбнулся, выдавливая шутку: – знакомьтесь, ее Бокарнея зовут.

– Интересное растение, – проговорил Саша, разглядывая, – нетривиальное, я бы сказал.

Олег Николаевич вдруг смутился, но выручил Виктор, с хохотком спросивший:

– Так что, за нее выпьем? Или за встречу?

Выпили за встречу, конечно.

Разговор потихоньку оживился и потек, петляя, как обычно на таких посиделках, от работы и дел у общих знакомых до путинистов и либералов. О женщинах не заговаривали, входя в положение Олега Николаевича. Однажды только Виктор заикнулся было, забывшись, о холостяцком быте хозяина, но тут же и осекся, вернувшись к излюбленной своей теме несправедливости общества к судьям, которые пашут, рассматривая за год по триста-четыреста дел, и всем плевать, каково это.

Саша, слушая, только шумно вздыхал, оглаживая животик. Олег Николаевич сочувственно поддакивал, морщась от непоколебимой Викторовой убежденности в своей правоте, и посматривал на Бокарнею – как она?

Она не подавала никаких признаков, и, улучив момент, Олег Николаевич приободряюще провел рукой по ее кроне. Мгновение, второе… – и да! Вот! Пахнуло!

– Мужики, – проговорил, поворачиваясь к приятелям, – вы ничего… не чувствуете?

– В смысле? – переспросил Виктор.

Саша следил за рукой Олега Николаевича.

– Ну, в смысле – запах? Вроде как жасмина?

– Жасмин?! – еще больше удивился Виктор. – Какой жасмин? у тебя же нет его тут.

Саша покачал бокал перед глазами, пригубил, опять покачал, сказал:

– Если честно, я запах вискаря чувствую. А ты, – (Олег Николаевич силился улыбнуться), – жасмина? От нее? – Саша кивнул на Бокарнею и внимательно посмотрел Олегу Николаевичу в лицо.

Тот смешался. Он хотел ответить честно, но понял, что это было бы глупо: они ничего не почувствовали – о чем говорить?

– Давайте-ка я перемену блюд устрою, – неловко пошутил Олег Николаевич, собрал блюдца и пошел на кухню.

Вернулся – и натолкнулся на вопрошающие взгляды, – приятели явно что-то успели обсудить.

– Что? – Он с вызовом посмотрел на них и сел. – Пришли к выводу, что крыша у меня поехала?

– Крыша, Олежа, – это не из твоего репертуара, успокойся, – мягко сказал Виктор. – Мы просто решили, что надо еще принять, а ты с какими-то бутербродами.

Но Саша уже нес текилу, они вернулись в равновесие и продолжили.

Уже в дверях, прощаясь, изрядно набравшийся Виктор мутно улыбнулся Олегу Николаевичу и, дыхнув, сказал полушепотом:

– А я ведь почуял, Олежа. Вот принял текилки и почуял. Аромат Мексики, так сказать.

Олег Николаевич и Саша смотрели на него в пьяном изумлении: то ли шутит опять, то ли приятное хозяину решил сделать.

– Да ладно, мужики, проехали, – как-то горестно взмахнув рукой, сказал Виктор. – Я говорю, нюх у меня профессиональный, так что…

Распрощались.

Прибирая со стола, Олег Николаевич глянул пару раз на Бокарнею, и вдруг ему стало ужасно обидно, прямо до слез: ну как она могла дать свой запах этому мужлану, этому, прости господи, служителю Фемиды?! Виски и текила дали о себе знать: Олег Николаевич уж и забыл, что этого и ждал от друзей, – разделенного восторга.

В понедельник в конце рабочего дня позвонил Саша.

– Слушай, – сказал, – я тут почитал, поговорил со своими, есть информация.

– О чем? – удивился Олег Николаевич.

– Об этой твоей, о Бокарнее.

У Олега Николаевича вдруг неприятно заныла челюсть. Он подвигал ею, собираясь с мыслями, и сказал равнодушным тоном:

– Ну… давай пересечемся, я как раз домой собираюсь.

– Ага, – обрадовался Саша, – не люблю эти кафешки-ресторанчики, давай я подъеду к тебе.

Встретив друга, Олег Николаевич привычно повел его в зимний сад, но Саша воспротивился:

– Давай лучше на кухне, ну, или в гостиной там, – мне кое-что надо сказать тебе… между нами.

Олег Николаевич внимательно посмотрел на Сашу – тот только пожал плечами.

Сели на кухне. Саша помолчал, помешивая кофе, отставил чашку и сообщил:

– Короче, они всё чувствуют. А может, даже и понимают.

– Они? – переспросил Олег Николаевич.

– Они, – подтвердил Саша. – Растения. Твоя Бокарнея, в частности.

Олег Николаевич молчал.

– Не буду о деталях, – продолжил Саша, – о всяких там электромагнитных полях, кольцевых активизациях, все равно не поймешь, – (Олег Николаевич скептически-насмешливо скривился), – но суть вот такова: твоя Бокарнея чувствует твое настроение, состояние, реагирует на твою речь… в общем, слышит.

– Только на меня реагирует или как? – напряженно переспросил Олег Николаевич.

– Ну, – смешался Саша, – по идее, не только на тебя, но ты – хозяин, ты за ней ухаживаешь, так что…

– Что, Саша? – все так же напряженно всматриваясь в друга, спросил Олег Николаевич.

– А то, – вздохнул Саша, – что ты должен думать о своем поведении.

Кофе остывал. Олег Николаевич поднял было чашку к губам, поставил.

– Хорошо, – выговорил. – Хотя для меня это несколько неожиданно, что ты решил принять в этом такое живое участие, я благодарен. А как же ваши изыскания, – (он поймал себя на мысли, что заговорил языком экзаменатора), – трактуют запах? Он имеет место или это плод моего больного воображения?

– Не знаю, – признался Саша, – по поводу запаха никаких данных у меня нет, – («он старается попасть в мой тон», – мелькнуло в голове Олега Николаевича), – однако теоретически…

Он замолчал, додумывая вопрос друга, и закончил:

– Что до твоего воображения, Олег, то, извини, оно у тебя богатое, конечно. Не раскачивай дальше, как друг тебе говорю.

Олегу Николаевичу вдруг нестерпимо захотелось пройти в зимний сад, коснуться Бокарнеи, сказать ей что-нибудь, почувствовать… Он встал и пошел в туалет.

Вернулся злой и спросил Сашу в лоб:

– Ты говоришь, что я на грани сдвига? И тут же – что растения слышат и осязают?! Кто из нас сходит с ума?

– Не я, Олег – вздохнул Саша. – К сожалению.

– Не ты?! – переспросил Олег Николаевич. – Притом что ты не захотел разговаривать там, в саду, – чтобы она не услышала. Так ведь? Я всего лишь слышу иногда ее шелест и запах, а ты уже относишься к ней как к человеку; кто псих-то?

– Всего лишь? – усмехнулся Саша. – Хочешь сказать – ты с ней не разговариваешь?

Олег Николаевич смешался:

– Как ты…

– Да так. Я внимательный, Олежа.

Саша помолчал и продолжил:

– Проблема не в том, что они нас слышат, – через вибрации почвы, воздуха, электромагнитные поля; проблема в том – твоя, Олег, – что мы, то есть ты, не можем их услышать. Ты видишь какие-то движения, чувствуешь запах и понимаешь, что это она реагирует на тебя. Но как – ты не знаешь и почувствовать не можешь. Только вообразить, придумать. То есть обмануть себя… – Саша замялся, но договорил: – и ее тоже.

Олег Николаевич почувствовал, что у него влажнеют глаза, принялся дергать из коробки