Гори - Анастасия Мандрова

но мне казалось, что такая еда подойдет, чтобы сильно не опьянеть. Я отнесла тарелку в комнату, достала из заначки в шкафу еще и шоколадку, вернулась за виски и стаканами. Лед я умудрилась просыпать, потому что руки тряслись от волнения (и это я еще не пила ничего!). Я вернулась со всем этим и поставила прямо на пол. Софи все так же сидела у моей кровати и молча наблюдала за мной, держа в руках Моцарта. Кажется, она гладила его по голове. Я разлила алкоголь по стаканам и подала ей один.

– Ты настоящая подруга! – сказала она, поднимая свой стакан с виски вверх.

– Вот уж нет, – грустно заметила я.

Лучшая подруга знала бы, что что-то случилось. А я ничего не знала.

– Нет, Аня. Я сейчас опьянею и расскажу тебе все. И ты будешь утешать меня. Ты всегда меня утешала, – Софи сделала большой глоток и поморщилась. – Помнишь мою первую любовь, Олега? Помнишь, как он изменял мне с этой дурой Ингой? – я кивнула. Как такое забудешь? Тогда я собирала ее по кусочкам. Сейчас тоже надо бы собрать, вот только я не знала как. – Мне было так больно. Ты была рядом, ты говорила, что Олег не тот человек, который должен быть рядом со мной. Что найдется лучше. Аня, лучше не нашлось. Нашлось только хуже. – Софи допила свой стакан и, гремя кусочками льда, поставила на пол. – Пей, моя хорошая, пей. Я сейчас налью себе еще и расскажу что-то ужасное.

Я сделала небольшой глоток, и горло обожгла огненная жидкость. Все ради подруги, потому что больше пить эту дрянь я не собиралась. Ох, Софи, что же такое произошло с тобой? Почему мы сидим на полу в комнате и пьем эту гадость?

– Видишь, сколько у тебя первых разов за последнюю неделю? Вена, первый секс, первый алкоголь, – горько усмехнулась Софи и глотнула еще.

То ли она привыкла к напиткам с повышенным градусом, то ли алкоголь на нее не действовал, но даже голос ее не изменился, лишь в глазах появился странный туманный свет, такой, какой бросают на дороги уличные фонари.

– Да уж, сбилась со счета.

– Хотя, если вспомнить, что в большинстве фруктов и овощей содержится спирт, то для тебя это уже не первый раз.

– А еще есть кефир, – добавила я.

– И квас! Точно! Ты всегда пьянела от кваса. – Софи громко засмеялась, чуть не пролив остатки своей газировки.

– Да, было и такое.

Софи все смеялась и смеялась, а я гладила ее по непривычно коротким волосам. Ее смех перерос в истерику, а потом резко прекратился. Ее взгляд блуждал по комнате, пока не остановился на зеркале. Она пристально посмотрела на меня, провела рукой по моим волосам и сказала:

– Ты знаешь, я всегда хотела такие волосы, как у тебя.

– Отрасти.

– Уже поздно. Принцессой мне не стать.

– Зачем тебе быть принцессой? Ты – королева!

– Меня согнали с престола. Теперь я – никто, ничтожество.

– Софи…

Подруга приложила указательный палец к моим губам.

– Я могу включить на твоем ноуте музыку?

Я согласно кивнула, и спустя пару минут комната наполнилась тяжелой музыкой. Этой песни я не знала, но если Софи она нравилась, если Софи становилось легче, слушая ее, то я готова была слушать ее вместе с ней.

– В Лос Анджелесе, в театральной школе, где я училась, было несколько ребят, – начала она, и ее голос непривычно дрожал. – Ты знаешь, это была интернациональная школа. Так вот, один был из Бразилии. Его звали Марио. Он был красавчиком, высоким, спортивным. Все девочки влюбились в него, включая меня. Ты знаешь, я не падка на внешность, но то ли изнуряющая жара, то ли то, что я давно уже была одинока, а может, все так совпало, что я влюбилась в Марио. А он, как и подобает его статусу, не обращал ни на кого внимания. Ходил в компании своих новых друзей, среди которых был еще один парень. – Софи сжала губы и часто заморгала. Я перестала дышать, понимая, что этот парень и был виновником изменений, произошедших с Софи. – Томас. Его так звали. И он был без ума от меня. Клеился ко мне, как только мог. А я сначала отказывала ему, а потом решила подобраться через него к Марио. Я и Томас стали проводить много времени вместе. Он был красивым, этаким идеальным испанцем с черными густыми волосами, карими глазами и длинными ресницами. Девочки из нашей группы втайне восхищались им, но он был темной лошадкой, поэтому его многие побаивались. Поговаривали, что старший брат Томаса какой-то известный преступник. Когда я спрашивала его об этом, он отшучивался. И в конце концов, мне было наплевать, потому что он был не нужен мне. Благодаря ему я общалась с Марио. У них были свои тусовки, свои вечеринки, на которые допускались лишь избранные. И я была там.

Софи на минуту закрыла ладонями лицо и глубоко вдыхала воздух, как будто она превратилась в рыбу, выброшенную на берег. Я не знала, что делать. Нужно ли мне что-то сказать, молчать, обнимать? Ей было больно слишком долго. Ее боль перешла и на меня, а заодно, и вина. Я была далеко от нее, заваливала ее ненужной информацией о своей новой школе, о Ване, а свои проблемы она скрывала. Своей лучшей подруге она не рассказала ни о чем. Я не знала ни о Марио, ни о Томасе. Лишь наброски ее счастливой жизни в Эл Эй, которая оказалась не такой уж счастливой.

– Прости меня, – прохрипела я.

– За что?

– За то, что не спрашивала. За то, что не догадалась, – Я коснулась своих висков, чтобы заглушить звенящую в ушах вину за происходящее. Я – никчемная подруга.

– Вот только не нужно винить себя… – Ее темные глаза потеплели. – Я знаю, ты это любишь делать, но сейчас не нужно. Ты уже догадываешься, что произошло дальше?

– И да, и нет.

Я стала задыхаться. Я старалась контролировать себя, но надвигающийся шторм сбивал с ног. Моя лучшая подруга, моя Софи, смотрела на меня долго и очень серьезно, прежде, чем продолжить говорить.

Была середина августа, жаркого и пыльного. В Эл Эй все спасались от жары у океана, катались на волнах, днем устраивали пикники на побережье, а вечером шумные вечеринки. На одну из таких вечеринок Томас и пригласил Софи. Она облачилась в короткое синее платье с бахромой в ее любимом стиле бохо. Дополняли образ огромные серьги и ярко-красная повязка на голове.

Она знала,