Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

сказал, что постоянно держит на заднем сиденье машины сумку с грязным бельем. Если полицейские его остановят, он сможет сказать, что едет в прачечную. Но Отто не только лишился водительских прав на три месяца, он был еще приговорен четыре воскресенья собирать во время богослужения пожертвования, так называемый кружечный сбор, в церкви общины Лантана. Отто считал это приятным наказанием, мол, иначе он вряд ли ходил бы в церковь. Взяв вторую банку пива, Отто сказал, что через несколько недель вместе с женой отправится севернее, поскольку тут жара вскоре будет слишком тяжела для его сердца. А позволить этой вещице остановиться — ему не по карману.

Он спросил, явятся ли еще финны в сауну, Тапани ответил, и мы все вошли в парилку.

12

Тапани усадил нас на полок, принес воды в рассохшемся деревянном ведерке и начал плескать на каменку. В сауне сделалось страшно жарко, я спросил, нельзя ли иногда прерывать подачу пара. Отто сказал, что всегда считал финских финнов самыми выносливыми парильщиками в мире. Тапани решил доказать, что так оно и есть, и плеснул на каменку столько воды, что я был не в состоянии больше высидеть на полке. Вышел в предбанник, слышал, как ржали парни в парилке. Я выглянул из двери сауны наружу: в бассейне и возле него людей не было, пошел плавать. Тут же из сауны вышел голый Тайсто, долго стоял на краю бассейна, выяснял, в каком конце глубина меньше, затем спустился в воду. Тайсто сказал, что в юности обучение плаванию прошло мимо него, а как раз сейчас он чувствует себя несколько неуверенно, и ему не хотелось бы испытывать свою способность держаться на воде. Неуверенное состояние, считал он, от разницы во времени, которая составляла семь часов; в Швеции, откуда мы сюда прилетели, уже была ночь. Мы стояли по шею в теплой воде, когда брат Тапани Ээро подошел к сауне из-за кустов и крикнул нам: «С приездом! Добро пожаловать!» Он уверял, что у нас вид людей, довольных новой родиной и здешними условиями. Подойдя поближе, он увидел, что мы голые, и сказал, что бассейном пользуется все население этого района, поэтому у нас может возникнуть в бассейне компания из таких особ, в присутствии которых мы будем чувствовать себя без плавок неловко. Тайсто уверял его, что уж мы-то такую неприятность переживем. Ээро ушел в сауну.

Сразу же из сауны выскочил Тапани. На нем были плавки, и он прыгнул в воду «рыбкой», греб кролем, брызгая во все стороны, и затем встал в другом конце бассейна на ноги. Он сказал, что в сауне Отто пустился разглагольствовать о профсоюзах, то бишь юнионах, Отто — завзятый юнионист, и таким разговорам нынче не будет конца, если мы все вместе не придумаем какой-нибудь другой темы, которая позволила бы Отто забыть на время про профсоюзы.

Кайсу и Леэна вылезли из машины и шли вдоль бассейна мимо сауны. Они сказали, что пойдут домой к Тапани готовить там все для праздника, велели нам не очень-то напиваться в сауне; мол, не стоит и затевать такую вечеринку, которую мужчины смогут провести лишь лежа. Леэна подошла к самому краю бассейна, остановилась и спросила, что за выставку яиц мы с Тайсто устроили в бассейне и почем десяток. Тапани вылез из воды и стал отгонять женщин от бассейна подальше. Леэна не отошла, пока Тапани не принялся стягивать плавки, обещая устроить выставку и возле бассейна. Женщины ушли.

Мы с Тайсто вылезли из воды и пошли в сауну. Отто и Ээро сидели в предбаннике и пили пиво. Сунули и нам по банке. Тайсто сказал, что пиво в него больше не лезет, обмотал бедра простыней, достал из брюк ключ и пошел к своей квартире. После его ухода Отто спросил, что там, в кейсе, который лежит на лавке возле одежды Тайсто. Я сказал, что это его не касается. Отто взвесил кейс на руке и предположил по весу, что в нем бумага или камни. Он не поверил, что там слитки золота. Я сказал, что там бумаги Тайсто, которые вряд ли могли заинтересовать Отто и не касались нас, остальных.

Тайсто вернулся с бутылкой виски как раз в тот момент, когда Отто ставил кейс обратно на лавку. Тайсто вырвал его из рук Отто и крикнул, что никто из нас не имеет право трогать его имущество. Отто стал успокаивать Тайсто, тот велел ему отхлебнуть виски и поднес бутылку к его губам. Но Отто пить не стал, вместо этого спросил, что за квитанции скрывает Отто от налогового ведомства в своем кейсе, ведь иначе от одного только прикосновения к кейсу Тайсто не вышел бы так из себя. Тайсто закричал, что он не обманывал чиновников, что у него не было ни одной фальшивой квитанции, скорее у него было недостаточно бумаг, чтобы предъявить их налоговому управлению. Мы утихомирили их, отпили из бутылки Тайсто все — Тапани, Ээро, Тайсто и я.

Когда мы вернулись в парилку, Тайсто взял кейс туда с собой и поставил у двери. Ээро предостерег, что на квитанциях могут расплыться от сырости даты и итоговые суммы, а от этого в жизни Тайсто могут позднее возникнуть трудности. На это Тайсто ничего не сказал, велел поддать еще пару. Отто подначивал его показать, как парятся настоящие мужчины Старого Света. Мы, остальные, возражали, пару было и без того достаточно.

Из предбанника вдруг кто-то крикнул по-фински: есть ли в парилке негры или другие цветные, можно ли туда войти белому человеку? Тапани крикнул в ответ: пусть входит, на полке из темнокожих только Отто, но это у него просто загар. И тут же в парилку вошел какой-то голый мужчина. Тапани представил ему Тайсто и меня, а нам сказал, что перед нами тот самый Якобсон, который обогатился, перевозя его деньги из Европы в Америку. Якобсон возразил, он утверждал, что был богат и без денег Тапани. Это был худой, хитролицый мужчина с усами и с начинающимися от висков залысинами, представитель племени длиннолицых шведов, живущих на западном побережье Финляндии. Он рассказал, что жена поехала навестить родину и, таким образом, он человек свободный, по крайней мере, свободен париться в сауне и беседовать с прибывшими из Финляндии земляками о жизни на родине. Тайсто сказал, что про жизнь на родине много рассказывать нечего, дела там идут так, что даже он начал потихоньку подумывать о вступлении в социал-демократическую партию. Якобсон считал, что