Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

Покачиваясь, как на волнах, направились в город. Я сказал, что Тапани, удрав в Америку, не прогадал по крайней мере в том, что касается машины, и напомнил о той ржавой «тойоте», на которой он еще в семидесятых годах носился по Финляндии за своими продавцами. И сам Тапани нахваливал Америку — страну, где человек за умеренную плату может приобрести под свой зад железку, на которой можно не только ездить самому, но и возить знакомых. Здесь никто не заставляет довольствоваться скворечниками, покупать которые вынуждают в Финляндии социал-демократы, здесь эти рисовые пиалы никто и за автомобили не считает.

Тайсто стал спорить, мол, популярность японских машин за последние годы очень возросла в Америке, поскольку и тут цена на горючее поднялась, а нехватка в больших городах мест для стоянки понуждает людей обзаводиться такими машинами, которые легко парковать даже в центре; он сказал, что читал о популярности японских автомобилей в «Похьялайнене»[50] как раз перед нашим отъездом. Тапани велел ему сосчитать, сколько среди встречных машин будет японских, а затем вычислить процент, если он еще не забыл, как это делается. Мы стали смотреть на встречные машины, но японских-то мы как раз и не видели. Тогда Тайсто сказал, что печатному слову нельзя верить.

Название улицы, по которой мы ехали, красовалось высоко над перекрестком: «Малелеука-авеню». Тайсто удивился, каким образом тут, за десять тысяч километров от Финляндии, могли назвать улицу по-фински, но Тапани сказал, что это не финское слово, а какое-то старинное индейское имя, объяснения которому он не знал. После этого Тайсто затих, но ненадолго.

Я разглядывал город, низкие особняки и рядовые дома, мимо которых мы проезжали. Земля тут была довольно ровной, а по краям дороги росли экзотические деревья, разные пальмы, которые мы видели в телепередачах, и большие, усеянные цветами кусты.

Тапани сказал, что приготовил сауну и сразу по прибытии мы пойдем туда. Тайсто сострил: зачем сауну топить, если достаточно открыть ее дверь наружу? Тапани опять же объяснил, что нас ждет много народу и мы все могли бы пойти в сауну, где водой можно смыть с тела пыль долгих странствий, а выполоскать из головы воспоминания о трудностях путешествия — пивом, которым он запасся и держит в холодильнике, а может, и виски, которое продавалось здесь в магазине по четыре доллара за бутылку в полгаллона, что подходит таким нетребовательным и бережливым мужчинам, какими были мы все. Без бережливости и нетребовательности мы бы не скопили больших состояний. Я спросил, что за люди ждут нас у Тапани, он сказал, что там будут и знакомые, и незнакомые. Кондиционер в машине гнал холодный воздух, это было приятно. Тайсто на переднем сиденье допил оставшееся виски и хотел было выбросить бутылку в окно, но не выбросил, потому что Тапани успел предупредить, что засорение обочин здесь наказывается маленьким штрафиком в пятьсот долларов. Тайсто пересчитал в уме на финские марки, вышло более трех тысяч. Он поставил бутылку на пол машины и закурил сигарету. Кайсу попросила, чтобы он не курил в машине, ее, мол, тошнит от табачного дыма. Тайсто не знал, куда деть горящую сигарету, и занервничал, но Тапани сказал, что будем на месте минуты через две.

9

Тапани свернул с Малелеука-авеню на боковую улочку, сказал, что территория нашего нового местожительства теперь совсем рядом. Мы ехали по району особняков, Тапани махнул рукой, указывая на рядовые дома Оушен Грин, которые все были выстроены им, и когда мы въехали на территорию массовой застройки, Тапани показывал, где живут финны, а где мексиканцы и другие иностранцы, называл имена и фамилии. Он утверждал, что бояться их не следует. Они, дескать, люди осторожные, которые не хотят, по крайней мере в районе, где живут сами, делать ничего такого, что может стать причиной вызова полиции; а полиция Флориды как раз интересуется тем, как мексиканцы или кубинцы прибыли в Соединенные Штаты Северной Америки и как они тут зарабатывают себе на жизнь.

Мы въехали на автостоянку и оставили машину там. Тапани выставил чемоданы из багажника на землю, взял один из них и пошел впереди нас. Мы шли мимо какого-то дома, мимо теннисного корта. За кортом я увидел бассейн, о котором Тапани распространялся, торгуя мне жилье, людей, лежащих возле бассейна, и детишек, плавающих в нем. Тапани сказал, что баня рядом с бассейном и давайте пойдем туда все вместе, и Кайсу тоже. Кайсу решительно заявила, что не пойдет ни в какую сауну в мужской компании, Тапани велел ей теперь отбросить ложный стыд Старого Света, ибо мы все тут одна большая семья и нам нечего скрывать друг от друга, и части тела тоже. Кайсу спросила у меня, обязательно ли ей идти в сауну, я ответил, что нет.

Наша квартира была за теннисным кортом, от входа до ограды корта тянулась дорожка метров в десять и был газончик величиной с почтовую марку. Я заметил, что во дворике моего дома в гольф не поиграешь. Тапани открыл квартиру и сказал, что я могу заниматься гольфом в любом из городских клубов, если уж меня укусила такая муха и волдырь от укуса так чешется, что мне без этого хобби не жить. Он знал, что гольф — это развлечение таких денежных воротил, как я.

Мы вошли в дом. Тапани сказал, что все имеющееся в комнатах принадлежит нам, даже бутылка виски на столике у софы, осталось только подписать купчую. Мы осмотрели комнаты: наружная дверь открывалась прямо в гостиную, за нею находились еще две комнаты, кухня была отделена от гостиной занавесом.

Чемоданы поставили на пол в гостиной и сели в кресла. Тапани достал из холодильника бутылку содовой, принес из кухни стаканы и налил нам всем виски. Кайсу виски не хотела, она встала и молча обошла комнаты, перетащила чемоданы в спальню, позвала и меня туда и зашептала, что не выдержит долго в этой духовке среди мебели, которая выглядит, как дешевая подделка, и что теперь, когда она увидела эту мебель, она понимает, почему цена была такой низкой. Я сказал, что нам надо осмотреться, и вернулся в гостиную, оставив Кайсу разбирать чемоданы.

В гостиной Тапани поднял стакан с виски, с пафосом произнес: «Добро пожаловать во Флориду, в город Лейк-Уэрт, лучший из всех городов во Флориде и самый приветливый, поскольку в нем живет больше всего финнов, десять тысяч говорящих по-фински на такой маленькой территории, и родной язык слышишь каждый день, так что нет