Вношу ясность - Фрэн Лебовиц

охи

охи означает «обострения хронической ипохондрии», и коллективные сеансы, именуемые «клиника», проводятся каждые двадцать минут в коридоре, именуемом «Приемным покоем». Члены объединения входят гуськом, рассаживаются на неудобных кушетках, обитых дерматином, и листают старые номера Today’s Health. Наконец руководитель – высокий джентльмен с благородной сединой на висках, именуемый У. Полисмедстр (Универсальный полис медицинского страхования), объявляет заседание открытым. Вначале члены должны пройти через обряд инициации – Анализ Крови. Только после этого им разрешается сопоставить свои симптомы. Сопоставление симптомов варьируется от сеанса к сеансу, но все члены охи никогда не забывают о девизе тренинга: «Даже прыщ просто так не вскочит». Сопоставление симптомов нередко выходит из-под контроля: каждый болящий пытается щегольнуть своим недугом. В подобных случаях У. Полисмедстр вынужден напоминать членам группы о священной клятве, которую они принесли, получив привилегию на ношение Синего Креста[14], и страдальческим тоном укорять: «Господа пациенты, где же ваша пациенция[15]?»

Мир посмотреть

В путь

Поднимаюсь на борт реактивного лайнера Trans World Airlines, вылетающего в Милан – первый пункт моего молниеносного тура по Европе. Самолет – гм, на это я как-то не рассчитывала – полон итальянцев. Я вооружена тремя блоками сигарет «Вантедж» из дьюти-фри и длинным списком телефонов, по которым, сама заранее знаю, звонить никогда не буду. Понимаете, даже не могу себе представить, что с бухты-барахты наберу чей-то номер и скажу: «Здравствуйте, вы меня не знаете, но у вас есть пресс-атташе, а у меня – парикмахер, и они иногда спят в одной постели. Почему бы вам не показать мне Париж?» Перелет проходит без происшествий, за исключением того, что мой сосед слева, миланский мучной фабрикант в костюме из зеленого букле, влюбляется в меня, и последние три часа полета я вынуждена делать вид, что впала в кому.

Милан

Милан – миленький городок, небольшой такой. Симпатичный собор, «Тайная вечеря», шикарнейший вокзал (Муссолини выстроил), «Ла Скала» и еще куча достопримечательностей, чарующих глаз. Жители Милана делятся на две категории. Первые работают в различных изданиях журнала Vogue, а вторые – нет. Те, кто работает в различных изданиях журнала Vogue, очень общительны и не засиживаются дома. Те, кто не работает в различных изданиях Vogue, возможно, тоже очень общительны, но вряд ли могут связать пару слов по-английски. Почти все мои новые знакомые в Милане – коммунисты, особенно те, кто побогаче. Милан – очень политизированный город, повсюду – солдаты и коммунистические граффити. Все жители Милана очень хорошо одеты.

В Милане днем с огнем не найдешь бесплатных спичек. Упаковка формата «двойная книжечка» встанет вам в сто лир – больше пятнадцати центов на настоящие деньги. Это меня немало шокировало, и всякий раз, когда у меня просили «Дайте закурить», я шипела от досады. А всякий раз, когда мне, не дожидаясь, пока я попрошу, давали закурить, я поражалась этой неслыханной щедрости, ощущение – будто в лотерею выиграла.

Разменные монеты в Италии в страшном дефиците. Когда ты что-то покупаешь и лавочнику полагается дать тебе сдачу монетами, он дает тебе сдачу конфетами или почтовыми марками. Если вы тоже получите такую сдачу, заклинаю: берегите марки, они вам пригодятся. Судя по всему, в Италии вообще нет почтовых отделений, и лучший способ раздобыть почтовые марки – получить их вместо сдачи. В Милане все только и делают, что работают, а когда в Милане идет дождь, миланцы винят Рим.

Рим

В Риме никто не работает, а когда в Риме идет дождь и местным случайно доводится это заметить, они винят Милан. В Риме все проводят почти все свое время за ланчем. И чудесно проводят: Рим, бесспорно, мировая столица ланчей. Архитектура в Риме на высоте, произведений искусства – уйма. Римляне – милейшие люди и живо интересуются чужими мнениями. Выходя из Музеев Ватикана, вы заметите справа ящик для предложений. Я написала и бросила в ящик свое предложение: сделать в Сикстинской капелле навесной потолок из звукоизолирующих плит – он хотя бы чуть-чуть приглушит гвалт немецких туристов. А все эти сцены кисти Микеланджело воспроизвести на потолке акриловыми красками: облик сохранен, комфорт выше.

В Риме я провела недели две. При мне там было пять крупных забастовок. Не знаю, чего добивались забастовщики, не знаю, добились или нет, но, скорее всего, это ничего не меняет. В Риме бастовать – в первую очередь стиль жизни и лишь в десятую – экономическая необходимость. Рим во всех отношениях город просто безумный. Через час после приезда, максимум через два, понимаешь, что все фильмы Феллини – документальные.

В Италии рок-н-ролл отсутствует как явление, и потому все тамошние подростки хотят стать звездами кинематографа, а не героиновыми наркоманами. Это ценно знать, если вы не против пообщаться с юношеством: здесь с пятнадцатилетними можно подолгу беседовать, не испытывая тошноты.

Канны: кинофестиваль

Канны – просто милота! Столько огромных белых отелей, красивых пляжей, старлеток, яхт, шикарных вечеринок, и казино есть, а некоторые могут объясниться по-английски. В Каннах все заняты по горло. Продюсеры ищут, чего бы спродюсировать. Режиссеры – чего бы срежиссировать. Закупщики – агентов по продажам. Агенты по продажам – закупщиков. А официанты – способ отвертеться от вашего заказа. Лучший способ заводить нужные знакомства в Каннах – усесться на террасе отеля «Карлтон» и заказать какой-нибудь напиток. Несколько часов спустя официант принесет вам мартини, заказанный не вами. Экстравагантным жестом возьмите этот мартини и оглядитесь вокруг. В радиусе нескольких столиков кто-нибудь вопросительно приподнимет вашу «Перье» с лимонной цедрой: вот и первый шаг к новой дружбе и/или сделке.

В Каннах каждый день показывают примерно двести фильмов. Я посмотрела два с половиной. Дорога до Франции очень дорогая, в кино я и в Нью-Йорке схожу. И вообще, сами знаете, о кинозалах говорят: в темноте все они одинаковы.

Париж

Париж немыслимо красив. И потому ему свойственны все черты, которые мы замечаем у всех немыслимых красавцев и красавиц: шик, сексапильность, величественность, высокомерие и полная неспособность (а также стойкое нежелание) внять голосу разума. А значит, отправляясь в Париж, нелишне помнить: как бы учтиво, как бы отчетливо вы ни задавали вопросы парижанину, он упорно будет отвечать вам по-французски.

Заметки о «Хитрюгах»

Trick, существительное. От старофранцузского trichier – «дурачить», «жульничать». Ср. в португальском tric – «обманывать», в итальянском treccare –