Вношу ясность - Фрэн Лебовиц

– Есть такое изречение в Талмуде. «При выборе друга поднимись на ступень выше. При выборе жены спустись на ступень ниже», – улыбнулся доктор Фрумпфаузен. – «Вот сэр Кваки по дорожке скачет свататься…» Когда ты – сэр Кваки, мой милый мальчик, надо спуститься на все ступени ниже себя, даже до самой последней!

Уиндем Льюис «Обезьяны Бога»

37. Хитрюг неудержимо манят дальние края. Если вы живете в Виллидже, им хочется завтракать в «Плазе». Если вы живете в Мюррей-Хилле, их влечет Чайнатаун. Но, где бы ни проживали вы сами, Хитрюг снедает всепоглощающее желание прокатиться в глухую ночь на пароме до Стейтен-Айленда и обратно. Ваш отказ осуществить эту идею Хитрюги непременно сочтут приметой вашей холодности и черствости, нимало не подозревая, вы просто спасаете их от непреодолимого искушения, которое, как вы знаете наперед, неизбежно, если однажды вы окажетесь у Хитрюги за спиной на кораблике, бороздящем волны.

Наука

Наука

Наука не блещет красотой. Сложена нескладно, одевается черти во что, о своих идеях фикс всем уши прожужжала. В чем же секрет ее притягательности? Чем объяснить популярность науки? И кто ввел ее в моду?

Нынешнюю любовь к науке удастся объяснить, если рассмотреть вопрос в исторической перспективе. Вы обнаружите: чем дальше углубляешься в прошлое, тем меньше того, что относится к области науки. Зато эти редкостные образчики, какой ни возьми, качественнее нынешних. Например, в старинных научных трудах вы набредете на любопытные теории: гравитация, электричество, шарообразность Земли. Однако в свежих новостях науки на самом заметном месте – сырный спрей, ткань для джинсов-стретч и синтезаторы Moog.

Эти факты неоспоримо подтверждают мою гипотезу о том, что современная наука возникла главным образом в ответ на дефицит прислуги, а идут в науку в основном те, кто не мастак вести светские беседы.

Поэтому неудивительно, что свои самые некрасивые грани наука впервые явила миру только после отмены рабства. Изобретения и открытия приветствовались все меньше и меньше по мере того, как обострялись трудности с наймом вышколенных слуг.

Пока дела не приняли столь прискорбный оборот, ученый занимался преимущественно теоретическими проблемами. О его быте квалифицированно заботились другие, и ученый резонно полагал, что негоже чинить им помехи, пытаясь применить свои новые познания на практике. Поэтому появлялись школы мысли, а не школы программирования. Спору нет, жизнь была налажена гораздо приятнее, чем в наше время, и, оглядевшись по сторонам, понимаешь: современная наука выглядит неказисто по вине мужчин, которых бытовая неустроенность измучила и свела с ума. Даже в случаях, где подход не лишен прагматизма, видна склонность перебарщивать.

Типичный образчик – Томас Эдисон. Эдисон изобрел электрическую лампочку, чтобы мы могли проводить вечера за книгой. Это великое, похвальное свершение непременно гарантировало бы Эдисону прочное место в мыслях и сердцах культурных людей, если бы он сам не перечеркнул свои заслуги, изобретя фонограф. Следствием этого злокозненного изобретения в итоге стало появление квадрофонических стереосистем в малогабаритных квартирах, и в результате культурная публика вообще лишилась возможности наслаждаться благим изобретением Эдисона – лампочкой. Доведя мысль до логического конца, четко понимаешь: почти все без исключения малоприятные грани науки – в некотором роде мерзкое извращение идеи вечернего чтения. Чтение – не самый популярный вид досуга, и поэтому большинство населения приветствовало снегоходы, кассетные деки и рации диапазона Си-Би. Почему эти новомодные устройства пока не убили массовое производство лампочек? Возможно только одно объяснение: рачительные граждане, не желая выбрасывать бутылки из-под сангрии, мастерят из них настольные лампы.

Лишь немногих ученых можно назвать занятными собеседниками. На вечеринках они держатся зажато, незнакомых стесняются, с иронией у них туго, им остается лишь сосредоточенно, пытливо разглядывать самые обыденные вещи. Удобные случаи для этого у ученых были часто, и время от времени их усилия вознаграждались настоящими прозрениями.

Например, электричество родилось из интереса Франклина к молниям, теория гравитации – результат столкновения яблока с головой Ньютона, а паровая машина – наблюдений Уатта за чайником.

Людей подобного склада редко приглашают на ужин, да оно и неудивительно. Тот, кто целый вечер задумчиво созерцает всякую посуду и утварь, – не самый желанный сотрапезник. Как-то рискованно звать его в свой дом, особенно если он имеет обыкновение делиться мыслями с окружающими. Законы физики не очень-то забавны. Из математических символов нелегко составить пикантный каламбур. Свойства химических элементов редко становятся поводом для веселья. Итак, присутствие более чем одного ученого на званом ужине недопустимо. Если же ученого нельзя не пригласить, не волнуйтесь: он безобиден, если среди присутствующих не окажется его коллег. Два ученых за одним столом (о большем количестве я вообще не говорю) – дурная примета и, что важнее, дурной тон. По легендам, распад атома впервые осуществился, когда группа ученых, засидевшись за работой, решила заказать пиццу. Даже слышать страшно, но это еще не все: самое ужасное, что их коллеги, которых не позвали на пиццу, разобиделись, отправились в ночную закусочную и изобрели полиэстер.

Банк ногтей: таких маникюрных салонов вы еще не видывали

Недавно, на официальном завтраке с одной деятельной представительницей праздного класса, совершенно случайно, как водится, всплыла тема ухода за ногтями. Собеседница отчитала меня за постыдное, на ее взгляд, состояние моих ногтей и настойчиво предлагала посетить вместе с ней невероятно изысканный салон, который заботится о безупречности ее собственных. Выяснив, сколько это стоит, я очаровательно, но неумолимо скривилась и без сожалений отклонила приглашение. Но мой ненасытно-любознательный ум потребовал, чтобы я уточнила, какие, собственно, манипуляции с ногтями окупают такие расходы. «Сами посудите, – ответила приятельница, – им придают форму, их ламинируют, их полируют, а при необходимости делают пересадку». «Пересадку? – переспросила я. – В каком смысле «пересадку»?»

«Ну-у, если ноготь сломается и я принесу им обломок, они приклеят его на место. А если не принесу, используют чужой ноготь, из банка ногтей». «Из банка ногтей?» – переспросила я.

«Да», – сказала она и снова пустилась в объяснения, но, признаюсь, я пропустила их мимо ушей, предпочтя вслушиваться в то, что нашептывало мне мое богатое воображение. Я встала из-за стола в каком-то оцепенении. Следующие несколько часов почти не помню: перед мысленным взором клубились яркие видения банка ногтей. Наконец я сумела, как могла, их упорядочить. Банк ногтей устроен так:

Раз в год проводится сбор ногтей на благотворительные нужды. Маникюрши, работающие на волонтерских началах, устраивают передвижные донорские пункты в таких перспективных местах,