В начале было Слово – в конце будет Цифра - Маргарита Симоновна Симоньян

рынки… Альфа Омега включит свой фонарик, но ему некуда будет светить – все окутает хламида беззвездной мглы, покрывающая Автономию, как подельник покрывает преступника.

Потрясенное мрачным пейзажем, черешневое человекоподобное замрет на лету.

Цвет «розовый фламинго»

Живя в одновременно замерзающем и закипающем Геленджике, оно, разумеется, и раньше знало, как выглядит земля за пределами Соловков, но никогда не видело ее в свете фонарика.

– Почему предпоследние люди не остановили глобальное потепление? Разве они не понимали, что рано или поздно будет всемирный потоп? – перекрикивая встречный ветер, спросит человекоподобное.

– Я думаю, им казалось, что это будет так нескоро, что их не касается, – прокричит Альфа Омега.

– После нас хоть потом, – подтвердит ИЯ.

Но даже неусыпное, вездесущее ИЯ не могло бы объяснить, почему на погибшей земле сохранились почти в первозданном виде лишь Соловки да еще пара-тройка ошметков земной географии, как на сердце, убитом обширным инфарктом, сохраняются островки неповрежденной сердечной мышцы, и тогда человек может жить. Почему в первую же весну последних времен, сразу после войны, когда глаза человечества привыкали жить в постоянной мгле, именно в соловецком саду преспокойно проснулась пихта, которую посадил там еще принц Уэльский, еще в 2003-м, когда человечество было убеждено в том, что ядерной войны никогда не произойдет. Эта пихта дала обычное семя, которое, упав на соловецкую почву, дало обычный росток, но, если такое же семя попадало в другую почву, оно сразу же гибло, отравленное темнотой и радиацией, потому что ядерная война, которой никогда не должно было произойти, все-таки произошла.

Тогда же, подточенные потеплением, раскололись Арктика и Антарктика, и айсберги размером с Аляску ринулись в океан, вспарывая брюха целым континентам, как полтора века назад прапрадедушка этих айсбергов распорол железное брюхо заносчивому «Титанику».

Всемирный потоп остановил войну, и человечество, охолонув, обнаружило себя на земле, непригодной для жизни. На скорбящей, раскаявшейся планете наступила вечная мерзлота, вечная духота и вечная тьма.

Чтобы начать все заново, нациям пришлось отказаться от национальных амбиций. На земле победила всемирная Демократия, и бразды правления были торжественно вручены искусственному разуму, поскольку результаты правления разума естественного были на тот момент так удручающе очевидны. Искусственный разум, не в силах помочь Земле, догадался построить для человечества неземной Район, где люди могли бы вечно зализывать раны предыдущих, земных тысячелетий, и именно этот Район, пробивая тьму, будет сиять на пути Альфа Омеги и черешневого человекоподобного, на закате одного из последних дней последнего века последних времен.

– Полетели ко мне на Район? – выдохнет Альфа Омега, перекрикивая рулады встречного ветра. – Это круче, чем «Геленджик».

– Куда-а-а-а??? – недоверчиво рассмеется человекоподобное.

– Я научный руководитель Района. Научу тебя ходить по воде.

– Врешь! – человекоподобное зависнет на месте, как игрушечный розовый вертолет.

– Я никогда не вру!

– А-ха-ха! Не бывает того, кто никогда не врет!

– Те, кто врет, просто еще не в курсе моей новой гипотезы об энергии веры!

Черешневое человекоподобное изумленно посмотрит на Альфа Омегу, рассмеется, резко взмоет и проделает акробатический пируэт, вывернув гибкие крылья. Альфа Омега, залюбовавшись, подумает, что с такими-то выкрутасами немудрено оторвать себе руку.

Район, как всегда, будет мерцать так далеко и так близко, что нельзя будет определить, до него километр или тысячи километров.

Розовое фламинго вдруг остановится в воздухе, обернется, поправит шапочку из нейлоновой норки и крикнет:

– Ты какое-то удивительное. Я такого не встречало! Если не врешь, то полетели!

Но тут, как всегда, вмешается ИЯ и, как всегда, все испортит.

– Зарядки в ваших летательных протезах хватит только на дорогу домой.

– А где ближайшая заправка? – крикнет Альфа Омега.

– Неважно, где. У вас не оплачено электричество. У обоих.

– ИЯ, в кредит! Умоляю!

– Ничем не могу помочь, – неумолимо ответит ИЯ. – Марш по домам!

Не долетев до Района то ли один, то ли тысячи километров, Альфа Омега и черешневое человекоподобное будут вынуждены разлететься каждый в свою холодную нору, от обиды сопя носами, как дошколята – а, впрочем, надежды старомодного плотника на то, что между ними возникнет любовь, в любом случае, никогда не могли бы сбыться, поскольку изможденная, голодная, одновременно замерзающая и закипающая Автономия, где саранча с хвостом скорпиона и женскими волосами превратила людей в стаи взбесившихся от мучений бродячих псов, это полное скорби бывшее человечество отекло такими массами первоклассной ненависти, что откуда же взяться любви, ведь любовь – антагонист ненависти, а значит, любовь будет прочно и навсегда вытеснена из бывшего человечества.

7

Данные виртуальной реальности могут передаваться и непосредственно нервным окончаниям, и даже напрямую в головной мозг посредством мозговых интерфейсов.

Википедия

В темную келью Соловецкого монастыря – с продавленной казарменной кроватью, раздобытой где-то на военных складах Автономии Демократии, и большим цинковым гробом, служащим сундуком, – Альфа Омега с ягненком под мышкой войдет на цыпочках, стараясь не разбудить Савельича. Но Савельич, разумеется, будет бодрствовать.

– Только ты никому не рассказывай, что я тебя домой забрал, – прошепчет Альфа Омега на ухо своему Я.

Из темноты задребезжит недовольный голос:

– Агнцы не умеют разговаривать.

– А кто его знает, это ж не просто ягненок, а с Района ягненок, – ответит Альфа Омега. –  Может, он даже читать умеет.

– Читать никто не умеет, – скажет Савельич, почему-то обиженно.

– А что такое? – поднимет брови Альфа Омега. – Кажется, в ваше время это называлось ревность? Да, Савельич?

– Весь день в заботах, в трудах, в пыли, паутине, сор выметаю, чищу, скоблю, а барин, вишь ты, скотину тащит прямо в светелку. Но мы ничего, мы привычные. На то, вишь ты, ихняя барская воля.

Альфа Омега направит в угол фонарик, и в тусклом свете, спуская ноги с цинкового гроба, явится заспанный допотопный робот, один из первых домашних помощников, заменивших живую прислугу в богатых семьях, когда в мире еще были семьи.

– Табуретку-то починило, дитятко? – продолжит ворчать Савельич. – ИЯ уж больно хлопочет о табуретке об энтой.

– Починило, починило, уже в Мыслильне табуретка.

– Скажи, барин, правду ли судачат… – осторожно начнет Савельич.

– Что значит «судачат»?

– Судачить – ловить судака. Судак – вид лучеперых рыб из семейства окуневых, – вмешается вездесущее и везде сующее свой нос ИЯ.

Савельич заскрежещет от возмущения очередной бесполезной справкой и перейдет на скрипучий шепот:

– Судачат, что табуреточка энта мысли читает. Неужто?

– Угу.

– Ты, что ли, изобрел?

– Угу, – рассеянно ответит Альфа Омега, вообще довольно равнодушный к собственным достижениям.

– Ох, святые угодники, – станет сокрушаться робот. – Матерь Божия, спаси нас грешных, видно близко уж конец света-то…

– Бог запрещен Демократией по закону об оскорблении чувств неверующих! Штраф