Человек, который любил детей - Кристина Стед

– Я абсолютно уверена, что это старик Мидденуэй, похотливый козел. – Хенни сердито смотрела на пустой столик в кабинке. – Я всегда терпеть его не могла, но приходилось пресмыкаться перед ним и любезничать с его служанкой-женой, потому что мне никогда не хватало денег, чтобы полностью погасить его поганые счета. Так и осталась должна ему девяносто четыре доллара, если хочешь знать. Мне срочно нужна эта сумма, но, если бы у меня был пистолет, я просто пристрелила бы эту крысу. Жаль, что у меня не муж, а тряпка. Только и умеет что кидаться высокопарными словами. «Конституционные права», «прогресс»! Я хоть раз в жизни поступила правильно? Меня следовало утопить еще в щенячьем возрасте.

– Вид у тебя уж больно возбужденный, – заметила Хасси. – Что с тобой? Пила? И глаза как блестят! Тебе нездоровится?

– Черт возьми, – тряхнула головой Хенни, – откуда у меня деньги на выпивку? Просто я в бешенстве, теряю рассудок. Может, внешне я невозмутима и спокойна, но внутри у меня все кипит. Я сатанею от ярости.

– Нет, выглядишь ты вполне невозмутимой, – успокоила сестру Хасси. – Ты всегда собрана, когда не бьешься в истерике. Не накручивай себя.

– Я всю ночь не спала, – Хенни показала на свои щеки, – все пыталась придумать, как мне быть. Несколько недель назад, во время июньских праздников, я осознала свое положение. Раньше мы все порхали по жизни, важничали, считая себя элитой. Лучше б я сразу вышла замуж за болотную крысу или за лодочника, это избавило бы меня от тяжелой работы, тревог и переездов. Я родила бы таких же детей и в конце концов оказалась бы в такой же грязи.

– Ты думаешь, у других нет проблем?

– У многих есть миллион долларов.

– Сколько ты задолжала?

– Не бери в голову. Хочу, чтоб у меня осталась хоть одна подруга в этом мире.

– Душенька, мне не нравится, что ты едешь на встречу к этому человеку. Ни к чему хорошему это не приведет, точно тебе говорю. Это безрассудный шаг. Ты погубишь себя. Знаешь ведь, чем это может обернуться. Что хорошего ты ждешь от него? Не понимаю.

– Я должна испробовать все возможности, – презрительно рассмеялась Хенни. – Если он не даст мне денег, то хотя бы оставит меня переночевать у него, пока я не соберусь с мыслями!

– Вот-вот, Сэм только этого и ждет, – саркастически заметила Хасси. – Чтобы навсегда забрать себе детей. Ты что, совсем спятила?

– Он – мой единственный друг, – упорствовала Хенни, смахнув с глаза слезинку. – Во всяком случае, раньше был.

– В «Пале-Рояль» сейчас распродажа, – сказала Хасси. – Давай отвезу тебя туда, повидаешься со своим «другом», ну а я потом подберу тебя, когда скажешь. С ним я тебя в Вашингтоне не оставлю, это уже слишком. Я тебя подожду. Не знаю, что хорошего из этого выйдет, но я не хочу, чтоб ты шлялась там, выставляя себя на посмешище. Ведь ты, я знаю, ни перед чем не остановишься.

– Ладно, поехали, – заторопила сестру Хенни, – нечего здесь рассиживаться. Куплю себе новую шляпку, прежде чем кому-то показываться на глаза, а то в этой я выгляжу как столетняя ведьма. Мешок с костями. Он, поди, меня и не узнает. Меня теперь никто не узнает.

Через пятьдесят минут они были в Вашингтоне. Хенни долго бродила между прилавками в «Пале-Рояль», судорожно перебирая разложенные товары, заглядывала в другие магазины. Говорила, что шопинг ее взбодрит, хоть щеки немного раскраснеются.

– Когда настроение ни к черту, я всегда покупаю какую-нибудь обновку, и подавленность сразу как рукой снимает.

Хасси купила сестре дешевую новую блузку и шляпку, и ко времени обеда, когда Хенни должна была встретиться с Бертом Андерсоном в баре «Мейнардз шип» на Ай-стрит, худобу ее лица маскировала крапчатая вуаль, которая, правда, не скрывала нездорового блеска ее глаз.

Как и в былые времена, Берт вошел в бар гарцующей походкой, одновременно протягивая к ней руки и ища, куда бы пристроить свою шляпу.

– Хенни, Хенни, привет! Куда ты подевалась?

– Привет, Берт, – поздоровалась она, неосознанно отметив, что ему можно только позавидовать: он еще молод, силен, пышет здоровьем и не женат.

Они выпили по два бокала фирменных коктейлей, но Хенни это не помогло. Она заметила, что Берт украдкой с любопытством и подозрительностью поглядывает на нее.

– Да, не похоже, что ты провела зиму во Флориде в компании богатеньких лентяев, – тихо заметил он. – Есть будешь? А я, моя юная Хенни, пожалуй, что-нибудь перехвачу. Ты ведь приехала в Вашингтон не вместе со своим Великим? Знаешь, я не писал тебе, тяжело, наверное, было из-за…

– Тебе, должно быть, тоже нелегко пришлось, – перебила его Хенни.

Бросив на нее быстрый взгляд, он увидел, что она смеется.

– Да, да, пришлось даже обращаться за помощью в МПДП[152], а то от смеха вся одежда по швам разлезлась. Но ты, бедняжка, видать, настрадалась, да? Ходила по магазинам?

– Кто-то прислал ему поганую анонимку о нас с тобой, – лихорадочным шепотом сообщила она.

Берт замер, не донеся вилку до рта; его большие карие глаза округлились:

– Вот черт! Ну и ну! Хенни, это нехорошо! И кто бы это мог быть? Что за подонок? Вот зараза! Видишь, что получается, Хенни? Твой грех всегда тебя найдет[153], как говаривала моя старая учительница, когда я писал непотребности на стене туалета. И как он отреагировал? – Берт понизил голос.

– «Ты всегда гордился тем, что выше всяких сплетен», – сказала я ему. А он разбушевался, давай орать, ну и я, разозлившись, сказала ему, чтоб подтер этим письмом свои сопли. – Хенни пожала плечами. – У меня с ним все кончено.

– Ну что ты, так нельзя, не горячись. А как же дети, дорогая?

– Я подумывала о том, чтобы отравить его, но потом решила, что как-нибудь раздобуду немного денег и уеду. Например, во Фредерик к Прайорам. Там бы осела. Почему я должна быть прикована к нему?

– Черт возьми, Хенни, – промолвил Берт. – Я вовсе не хотел, чтоб у тебя были неприятности из-за меня. Он не был жесток, не бил тебя? – Слабая улыбка на его губах тут же погасла, когда он увидел ее потемневший взгляд. – Эх, бедная ты, бедная, не везет тебе!

– Послушай, – нервно начала она, – помнишь, однажды ты выразил сожаление, что я не свободна. Сейчас мне нужна дружеская помощь. Если я снова увижу его сегодня вечером, точно свихнусь, пойду на отчаянный шаг.

Берт медленно поднял глаза от тарелки и посмотрел на нее долгим пытливым взглядом.

– Дорогая, чего ты от меня хочешь? – тихо спросил он. Похлопал себя по карманам,