Под уральским небом - Тамара Петровна Москалёва

Он чмокнул полюбовницу в щёчку, потрепал Мопсика за ухо и, потирая больное место, отправился в палату.

Городской роман

Неожиданно-требовательный звонок, перебивая стрекот швейных машин, позвал на обед. Бригадирша тётя Клава выключила рубильник – разом наступила тишина.

Вита захватила сумку с едой и пошла в столовую.

– Айда сюда! – махнула рукой бригадирша. Сёдня в столовке чё-то народу – никого. Не хочут исть, видать, деньгами возьмут! – заржала тётя Клава лошадиными зубами.

За длинным столом у окна, выложив бутерброды, секретничали две женщины.

– Садись ближе. Вон хоть рядом с Лёшкой.

Добродушный парень в тельняшке на буйных плечах оседлал стул «задом наперёд» и, поправив спортивную кепку, улыбнулся Вите.

– Лёха, яззви тебя! Ну ты хоть за едой сыми хфуражку-то, – одёрнула бригадирша. – Такая жара, а ты никак с ей не расстанисся.

– Тёть Клав, только не нервничайте, ради бога, на красоту повлияет! – сострил парень. – Я и не собираюсь есть, между прочим. Я ем только раз в сутки. И то – утром. Усекли? Сколько раз Вам говорить, что я – сыроед.

Вита с удивлением посмотрела на парня. Тётя Клава – крупная женщина с рыхлым носом и маленькими весёлыми глазками, отхлебнув чай, поперхнулась, закашлялась: «сы-ыро-ед»! Молодой человек легонько поколотил бригадиршу мощным кулаком по спине. – Ничего смешного, между прочим! Ем по специальной системе. А вы, как относитесь к сыроедению? – спросил он Виту.

Вита не знала толком ничего об этом. Пожала плечами.

– Эй, моряк – «красивый сам собою»! Дай девке пожрать! Щас обед закончится, а ты ей сырым мясом голову морочишь! – не выдержала тётя Клава. – Вот лучше пирожок с картошкой съешь да чаем запей, всё полезней будет, чем языком чесать. И ты жуй, деушка, поскорей, – она посмотрела на часы, – пятнадцать минут осталось. – Тётя Клава придвинула Вите бокал с чаем, – пробуй пирожки, утром успела наляпать. И не слушай этого блаженного. Он уже помешался на своём… хм… сыроедстве.

* * *

– Чё, сёдня первый день? – услышала Вита за спиной голос Лёхи. Она подняла голову от машинки, кивнула.

– А я, – парень топнул, – я – там, в нижнем цехе. Работы пока нет, вот и прибежал с тобой поболтать.

– Ты… за машинкой сидишь, что ли? – удивилась Вита. Она считала, что парню, да ещё с такими мускулами, место где-нибудь на заводе – кирпичи ворочать.

– Ага. Шью. – ответил Лёха. – Ой, ладно, побегу, а то вон баба Клава нарисовалась, кулаком грозит!

* * *

Каждый вечер Лёха ждал Виту из цеха, провожал до автобуса. Сам крутил следом на велосипеде, а потом, помахав рукой, сворачивал в свой переулок. В обед он забегал в столовую перекинуться словом.

– Ты как на швейку-то додумался поступить? – спросила однажды Вита.

– Служил на флоте «тихоакаянском». Подводником.

Пришёл после дембеля, а работы нет нигде. Заводы закрыты. Прослышал, что на швейную фабрику людей набирают. Взяли и меня. Шить научился. А ночами город подметаю. На хлеб хватает. Вот так. – он посмотрел на Виту. – Дальше видно будет. Тут узнал, что где-то Вторчермет заработал – металл сортируют. Вот кинусь туда, как только объявят набор. Не прозевать бы… Ну а весной в политехнический двину.

– Ты женатый?.. – в лоб спросила Вита.

– Хор-роший вопрос! – засмеялся парень. – Не-ет. Не женатый. – Подумав, он серьёзно ответил: – И не был. Никто не берёт. А ты?

– Была…

– Что, пил? Тебя бил?

– Нет. По… семейным причинам, – уклончиво ответила женщина. Ну не скажет же она парню, в самом деле, что… муж её не… что они с ним были в дисгармонии, отчего она, Вита, со времён замужества страдает теперь женскими проблемами.

– И давно тоскуешь одна? – игриво поинтересовался моряк.

– Давно. Уже, три года как…

* * *

Молодые люди обменялись телефонами, и свободными вечерами Лёха названивал Вите. Часами рассказывал ей о пользе сыроедения, растолковывал преимущества этого питания. Они говорили о всяких пустяках и вещах серьёзных. Лёха был парнем начитанным, много знал.

Вите нравилось в бывшем моряке всё: и его интеллигентный голос, и его… хм… спортивная кепка – она, кажется, вросла в него, и накачанные ноги велосипедиста. И его мощная грудь, на которой можно было бы… так уютно устроиться… А руки… просто лопаты!

Во сне она билась в объятиях блажного морячка. Её губы горели от страстных поцелуев… Сладко замирало сердце. Кончался сон… а он… всё не приглашал на свидание.

– Ну и когда же мы встретимся? – как-то после очередных грёз не выдержала Вита.

– А… надо? – вдруг услышала в ответ.

– Странно, мы с тобой уже столько знакомы… Я не нравлюсь тебе что ли? – настаивала Вита.

– Нравишься… и даже очень… – Помолчав, Лёха решительно сказал: – Ладно. Приходи завтра. Выходной как раз. – Он дал ей адрес. – Повторяю: у остановки забор с калиткой. Откроешь калитку, за кустарниками – домик. Буду ждать.

– Хм… а если сам выйдешь на остановку да меня там встретишь?

– Нет, Вита. Я к твоему приходу курицу горячую приготовлю. Любишь курицу?

* * *

Вита сидела в автобусе. Мечтала: вот богатырь-Лёха прямо с порога распахнул руки, сграбастал её, истосковавшуюся по мужику, и тискает-тискает… Нет, она не будет сопротивляться-ломаться. Не будет мучить ни себя, ни его. Хватит поститься – не девчонка. Да и моряк по женщине наскучался, поди… О-о… Вита покажет, как она умеет любить!

Автобус домчал до нужной остановки. Девушка нашла заборчик, калитку в нём. И дом. Постучала. Открыла дверь… Терпко опахнуло куриным бульоном.

Из глубины распаренной комнаты в тёмном махровом халате на вошедшую, не мигая, смотрит лысый носач с полотенцем через плечо и в шлёпанцах на босу ногу.

Голосом Лёхи он сухо просит не стесняться и смелее проходить. Человек сдёрнул с бельевой верёвки майку, тельняшку, ещё какое-то тряпьё.

– Боже… – Вита остолбенела. – Л-лёш… ты… что ли?

– Конечно, – серьёзно ответил хозяин. – Не узнала? – он снова окинул гостью внимательным взглядом, будто первый раз её видел. Она же во все глаза таращилась на него.

– Садись. Сейчас будем курицу есть. – сухо приказал мужчина.

Прихватив полотенцем, он поставил на стол блюдо с разваренной курицей. Рядом красовались бутылка вина, два фужера, яблоки, коробочка конфет. Не выказывая упавшего настроения, Вита опустилась на стул. Хозяин присел напротив. Разломал курицу. Положил себе и гостье. Вита глянула на парня и расхохоталась.

– Лёха… дак ты – лы-ысый?

– Ну и что такого? – заносчиво ответил Лёха. – А моя лысина что-то меняет в наших отношениях?

– Да нет.

– Ну и тогда в чём дело? – недовольно спросил он. – Вот я такой, какой есть. Нравлюсь – оставайся, а нет… –