Несбывшаяся жизнь. Книга 2 - Мария Метлицкая

– Ну и мы не каждый день, да, Ба? – говорила Аня, видя переживания бабушки. – Ба! Ну что ты расстроилась? Да не заметит она ничего! Мы же с тобой следы заметать умеем! – Аня хитро улыбалась. – Ба, ну не могу я каждый день есть рассольники и щи, не могу! Ну имеем же мы право на маленький праздник? Ну и при чем тут «мама пашет, а мы ее обманываем»? Мы же гуляем на твою пенсию. А мамуля вечером съест пирожное, и всем нам будет праздник, правильно, Ба? Ну что ты молчишь?

Мария вздыхала. Понимала, что внучка вьет из нее веревки, а что делать? Что делать, когда только она, эта трудная и упрямая девочка, любит ее, только от нее, от грубоватой и наглой Ани, Мария видит любовь и нежность? И она щедро, без колебаний и сомнений, с радостью и отчаянием, отдавала ей свою накопившуюся любовь – все то, что не смогла отдать дочери. Ни тогда, в ее детстве, ни потом, когда Лиза стала взрослой…

8

Надя, Надюша, приняла блудного и несчастного мужа спустя полгода.

– Ну и выдержка, – смеялась Лиза, а я бы так долго форс не держала, не смогла!

– Ты? – Надя качала головой. – Ошибаешься. Ты бы точно смогла! Ты же у нас кремень. Только что толку? Помягче бы надо с ними, с мужиками. Снисходительнее. А ты не умеешь.

– Кто бы говорил, – махала рукой Лиза.

Отшучивалась, а на душе было тяжко. И, пребывая в полнейшем одиночестве, продолжала тосковать по Максиму. Как ни уговаривала себя, что он слабак и предатель, трус и ничтожество, а все равно тосковала…

Но нет, больше никогда. Никаких романов и интрижек. Да, даже интрижек. Не ее это, совсем не ее. Ей нужно другое. Но не получается… Или ей не дано? Может, не всем женщинам быть женами и хорошими матерями? Взять хотя бы Марию или мам-Нину. Полечка… Полечка была отличной матерью – и что выросло?

Лиза видела, что постарела, да и как не увидеть? Мелкие морщинки в уголках глаз, внезапно прорезавшиеся носогубные складки, прибавляющиеся седые волосы, но главное – глаза: потухшие, усталые. Глаза одинокой и несчастливой женщины. Главный врач, а это был невредный и симпатичный пятидесятипятилетний дядька, проявлял к ней повышенный интерес, и иногда ей казалось, что многоуважаемый Сергей Иваныч был бы не прочь.

Он нравился ей, но еще один роман с женатым? Ну уж нет, увольте! Да и жену его она видела – милая симпатичная женщина, ухоженная и хорошо одетая. Жили они неподалеку и часто сталкивались то в булочной, то в молочной.

«Нет, глубокоуважаемый Сергей Иваныч, – думала Лиза. – Ничего у нас с вами не выйдет. Для вас приключение, а для меня очередной позор и унижение, а в итоге плаха. Нет и нет, ни за что. Достаточно. В эти игры я наигралась».

Приближалось большое событие – юбилей поликлиники.

И Сергей Иваныч решил отойти от обычного, принятого – актовый зал, нарядные платья и строгие костюмы, вручение грамот и пафосные слова… Главный пошел от обратного: не тоскливый банкет, а выезд на природу, пленэр, так сказать. Со всеми вытекающими – шашлыками, свежими овощами, лавашом из армянской лавки, в общем, по-домашнему, без официоза. Был заказан автобус, который доставил сотрудников на место.

Нашли уютную полянку за Кольцевой, накрыли легкие походные столы, поставили мангалы. Был поздний май, погода стояла распрекрасная. Народ был расслаблен и оживлен, все предвкушали и шашлыки, ароматно шкварчавшие на мангалах, и холодное белое вино, и неформальное общение.

Главный был в одиночестве: супруга отдыхала в санатории. Сергей Иваныч – в голубых потертых джинсах и белой тенниске – был строен, моложав и держался на равных.

После первых тостов все окончательно расслабились и расселись на поляне. Смеялись, обнимали друг друга, не скупились на добрые слова, и казалось, все были счастливы.

Лиза смотрела на коллег и удивлялась.

Вот эндокринолог Нелли Львовна, женщина строгая, молчаливая, всегда в тугом накрахмаленном халате, без маникюра и украшений – такая дама-дама, которой остерегались все: и коллеги, и больные, – вдруг оживилась и, говоря поздравительную речь, всхлипнула и пустила слезу. А потом затянула песню, да так громко и звонко, что все ошарашенно переглядывались.

Или уролог Ставицкий – дядька строгий, фронтовик, с протезом правой ноги – попросил гитару и запел песню из фильма «Белорусский вокзал». Пел он проникновенно, хриплым, прокуренным голосом, и все застыли, замерли, не решаясь подпевать.

А кардиолог Ляля Савельевна? Вот откровение! Ляля была из воображал, муж дипломат, свекор – большой начальник в минздраве, а тут нате вам, пошла по кругу в цыганочке, да как пошла!

Вечерело, разожгли костер. Расселись у огня, Сергей Иваныч взял гитару. Запели бардовские песни. Их знали не все, но, затаив дыхание, слушали – пожилые и молодые, опытные и неопытные, одинокие и семейные. У всех откликалось.

Пел он негромким голосом, но каждое слово отдавалось в сердцах.

«Последний троллейбус», «Ты у меня одна», «Я целый год пиджак носил», «По Смоленской дороге», «Надежды маленький оркестрик»…

Лиза тихо подпевала, и он смотрел ей в глаза.

По Смоленской дороге – леса, леса, леса.

По Смоленской дороге – столбы гудят, гудят.

На дорогу Смоленскую, как твои глаза,

Две холодных звезды голубых глядят, глядят…[1]

Лиза встала и пошла по тропинке к лесу. Только бы не зареветь.

Сергей Иваныч нагнал ее и обнял за плечи.

– Не надо, – отстранилась Лиза. – Глупо. Ей-богу, не надо! Да еще на виду у всей поликлиники!

– Наплевать, – прошептал он, убирая со лба ее волосы. – Все заняты своими делами.

– Это так кажется, – убирая его руку, усмехнулась Лиза. – Не надо, прошу вас. Дело глупое и бесперспективное. Да вы сами все знаете!

– Перестань, – зашептал он, пытаясь обнять ее, – перестань. Важно только то, что здесь и сейчас.

И он, властно и решительно притянув ее к себе, осторожно поцеловал. Потом осторожность пропала.

Ей было приятно. Нет, ей было хорошо. Сильные, смелые, нежные руки, горячие мягкие губы. Запах одеколона, смешанного с запахом костра и травы.

Он нравился Лизе, но она вырвалась из его объятий и быстро пошла по дороге.

– Ничего не получится! – обернулась она. – И не потому, что…

Лиза махнула рукой и почти побежала.

«Дура. Какая я дура, – думала ночью. – Зачем? Он вполне симпатичный и нормальный мужик. Ну да, женат. А кто в его