Башня воспоминаний - Ким Сонён

такое было сложно представить. Хеджи не было дела ни до Го Арин, ни до кого-то другого. Она сама выбрала участь добровольного изгоя и пребывала в школе как одинокий остров посреди океана. И чтобы Хеджи специально распространяла слухи, лишь бы очернить кого-то… Как бы Онджо об этом ни раздумывала, что-то здесь не вязалось. Онджо видела, в каком отчаянии была Хеджи, когда попросила стать ее другом в прошлом году через сайт «Магазинчика времени». Она была уверена, что Хеджи не стала бы предавать саму себя и обманывать чужое доверие.

В прошлый раз, выходя из кафе после совещания за патбинсу, ребята столкнулись с Го Арин. Увидев Хеджи вместе с Онджо, Ихёном и Нанджу, Арин не смогла скрыть недовольства. Выражение ее лица мгновенно изменилось. На нем четко читался вопрос: «Что тут происходит?» Хеджи отвернулась первой, а Онджо и Ихён замялись, не зная, куда себя деть от неловкости. Нанджу подошла поздороваться к Арин. В тот момент на ее лице промелькнуло отчаяние. Го Арин и Хеджи, отвернувшись в разные стороны, делали вид, что не замечают друг друга. Но чем больше ты стараешься игнорировать существование человека, тем сильнее оно ощущается. Оно становится огромным, заполняя собой целую планету. Даже если все люди исчезнут с лица Земли, именно этот человек непременно останется.

— Ты виделась с Арин? — спросила Онджо, разделяя пальцами пряди не до конца высохших волос.

— Нет, мы просто вчера переписывались. Она спрашивала, общаемся ли мы с Хеджи, — ответила Нанджу, все еще глядя в потолок.

— А ты что?

— Сказала, что нет. Что просто встречалась с тобой, а она там была.

— А она?

— Спросила, дружишь ли ты с ней.

— И?

— Ну я сказала, что не знаю… Но кажется, после этого она здорово расслабилась.

— В смысле? Она что, завидовала? — спросила Онджо, продолжая расчесывать волосы пальцами.

— Ее очень интересует Хеджи.

— Ну да. Кажется, так и есть, — согласилась Онджо, кивая.

— Хотя с некоторых пор Го Арин стала очень странной.

— Почему?

— До прошлого года Хеджи всегда занимала первое место в школе по успеваемости. А в этом году в первой четверти Го Арин ее сместила. И постоянно бормочет что-то то про размер букв на экзамене, то про ответы, даже когда ее не спрашивали. А если речь заходит о Хеджи, она вообще дико реагирует. Даже глаза начинают сверкать, так жутко.

— Может, это из-за стресса?

— Еще бы. Однажды она рассказывала, что искала у себя дома место, где можно было бы спрятаться ото всех. Отличники — страшные люди. Видела же недавно новости? — возбужденно спросила Нанджу.

— Какие?

— Мама ученика сговорилась с сотрудником школы и купила у него экзаменационные бланки с ответами. Сыну она сказала, что это прошлогодние варианты, и он, ничего не зная, поделился ими с друзьями. А на экзамене задания оказались ровно один в один. Так все и вскрылось.

Некоторые люди готовы душу продать за успех и не гнушаются любых способов достижения цели.

— Тот парень, конечно, глуповат, но есть в этом что-то милое, скажи? Он же пожалел друзей, которые переживали из-за экзамена, и решил им помочь. Он думал, что это прошлогодние варианты. А некоторые даже свои конспекты никому не показывают, жадничают. Или врут одноклассникам, которые пропустили из-за болезни, о том, что будет на экзаменах, чтобы занять место в рейтинге повыше. А еще я слышала, что кто-то оставил на школьном компьютере свою учетную запись открытой, и одноклассник удалил из нее все заявки на уроки.

— И? Арин-то тут при чем?

— Она говорила, что хотела бы украсть экзаменационные бланки.

— Офигеть, сафари какое-то, а не школа.

— Ха! Как всегда в точку, королева определений Пэк Онджо! Точно, сафари самое настоящее.

— Тебе не кажется, что мы будто в зоопарке, в котором идет битва за выживание? Тех, кто слабее, вытесняют из стаи, и им остается только смотреть со стороны. Но мы же не животные. Мы люди. У всех есть право на жизнь. Разве нет какого-нибудь другого способа? Разве нельзя просто жить на определенном уровне и не стремиться к самой вершине? Просто жить, сохраняя свое достоинство…

— Ох, ну ты и загнула. Не знаю я.

— Кстати, об утечке экзаменационных бланков. Разве такие слухи как раз не ходили про Го Арин?

— Да, было такое. Причем никак не проверить, правда это или нет.

— Кажется, она всем рассказывала, что это от Хеджи слухи пошли.

— Да, поэтому я и была против того, чтобы Хеджи была с нами в «Магазинчике времени». Понимаешь теперь, как я себя чувствовала?

— Я все еще не верю, что это Хеджи распускала слухи.

— Вообще, это странно. Как будто бы только сами участницы об этих слухах и не знают.

— Да нет, я думаю, что Хеджи знает. Просто она не хочет становиться такой же, как Го Арин, поэтому никак не реагирует.

— В смысле? Хочешь сказать, что Арин пытается таким способом очернить Хеджи?

— Может, и так. Чтобы устранить соперницу. Но это пока просто мои догадки.

— Да ну, не может быть!

— У Хеджи тоже дома был скандал из-за того, что Арин сместила ее с первого места.

— Ого, эти отличники, конечно, совсем в другой лиге… Не то что мы. Представляешь, что мать Хеджи устроит, если узнает, что она с нами в «Магазинчике времени»? Там и нам достанется.

— Это точно. Так что ты уж полегче с Хеджи. Иначе ей совсем негде будет вздохнуть спокойно.

Нанджу ничего не ответила.

Возможно, Хеджи так никогда и не станет в открытую участвовать в делах «Магазинчика». Потому что ей никак нельзя упускать первое место по успеваемости. Только так она сможет соответствовать требованиям своей семьи. Уступив первое место на пробных экзаменах сопернице Го Арин, Хеджи и так оказалась на краю обрыва.

— Кстати, про Руки-ножницы… Как думаешь, у нас получится? — упавшим голосом спросила Нанджу.

— Надо хотя бы попытаться. А потом уже будем думать дальше.

Если сдаться прежде, чем попробуешь, — останутся только сожаления. Онджо вдруг вспомнила учительницу корейского языка и литературы, которая преподавала у них в прошлом году. У нее тоже был временный трудовой договор. Она проработала в школе всего около года. Та учительница относилась к своей работе с большим рвением. За один-единственный год она очень много сделала для ребят. У Онджо остались незабываемые воспоминания о поездках по литературным музеям по всей стране и встречах с писателями. Как будто бы учительница пыталась по максимуму использовать отведенное ей время и успеть все, что можно, прежде чем закончится контракт.

— Нанджу, знаешь, когда я думаю про Руки-ножницы, мне всегда вспоминается учительница На Юнсо.

Нанджу резко села.

— Да, точно, и мне! У меня до сих пор, когда о ней вспоминаю, слезы наворачиваются.

В последний день учительницы На Юнсо