Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

«19 июня 1961 г. Сегодня я впервые работала в лаборатории по-настоящему».

«25 июня 1961 г. Как странно: здесь передовой край – Магнитка, СК (синтетический каучук), целина, но каждый вечер драки, убийства. Особенно много убийств».

«5 июля 1961 г. Были на водоочистных сооружениях. Любопытно: Н. А. говорил о микробах как о живых людях, а о людях как о бациллоносителях».

Ещё одна интересная экскурсия на водоочистную станцию. Если бы не зловоние, вид фантастический и завораживающий: в огромном помещении по трубам серебристого цвета течёт вода. Грунт, насыщенный какими-то бактериями, очищающими воду, и из грунта периодически, то тут, то там, без всякого участия людей как бы сами собой бьют фонтанчики воды. Весь процесс очистки автоматизирован. Где-то сидит оператор и следит по приборам, как проходит очистка воды.

И, будучи на практике, мы узнали, что совсем недалеко находится «строго засекреченный» космодром «Байконур». Стало понятно, почему в казахской степи первоклассные, многослойные и широкие дороги, да и вообще многие предприятия «работают на космос». И несмотря на студенческий показной пофигизм, мы готовили себя к «Большой химии» и гордились, что будем трудиться «на благо своей великой Родины».

«8 июля 1961 г. Вот и окончилась практика. Ровно через год у меня будет диплом. Я буду работать по пятому разряду».

«10 июля 1961 г. Завтра еду домой. С билетом помог Аркадий Антонович, иначе я бы «погибла»… Еду домой, а на душе неспокойно. Сейчас для меня более дом – Свердловск».

«11 июля 1961 г. Прощай, Темиртау! Проводила меня Катя. Еду по-студенчески: голодом. Зато много сплю. Последний рубль истратила на постель. Комфорт! Сном отгоняю мысли о еде».

В своей записной книжке я записала такие слова: «Быть химиком сегодня – значит стоять в самом центре научного и технического прогресса». К своей будущей специальности мы относились серьёзно и ответственно. Вон в каком восторге была Ия от завода в Каменске-Уральском.

Разъезжались по домам в разное время и в разных поездах. Я ехала в Миасс. За несколько дней до окончания практики мы устроили «отвальную» и прогуляли оставшиеся у нас деньги. Я сильно просчиталась: думала, что мне ехать до Челябинска ближе, чем сокурсникам до Свердловска, и, стало быть, билет на поезд стоит раза в два дешевле, и денег на билет мне не хватило. Дала в Миасс телеграмму родителям и попросила выслать телеграфом деньги. Пока я ждала перевод, все наши уехали. А потом выяснилось, что в железнодорожной кассе нет билетов до Челябинска, но хозяин дома Аркадий Иванович имел в кассе знакомство и помог мне приобрести билет, на который ушла вся моя наличность. На вокзал меня проводила Катя; она дала мне в дорогу полбулки чёрного хлеба и один рубль. На этот рубль я взяла комплект постельного белья, решив, что лучше в дороге спать с комфортом несколько дней, чем проесть этот рубль за день и маяться потом на жёсткой полке оставшийся путь. Так я и ехала двое или трое суток – поезда тогда ходили медленнее, чем сейчас. Старалась всю дорогу спать, не спускаясь со своей второй полки. Как нарочно, пассажиры с нижних полок много и часто ели (чёрная икра, масло, колбаса, фрукты-овощи!), всё это пахло и будоражило меня, доводя до голодных колик в желудке. Они радушно предлагали мне спуститься вниз и поесть с ними за компанию, но я стеснялась, зная, что кроме полбуханки чёрного хлеба ничего не могу выложить на общий стол. Сползала со своей полки только ночью.

Мой приезд домой был неожиданным, так как я не смогла даже позвонить или дать телеграмму домой из-за отсутствия у меня денег. Мама заохала, заахала, сказала, что кроме холодной жареной картошки, оставшейся с утра (папка был на работе), ничего нет, что она сейчас сбегает в кулинарию купить теста для пельменей. «Мама! – закричала я – Какие пельмени? Давай картошку. Я умираю, есть хочу!»

«22 июля1961 г. Приехали Нина и Евгений. Дом – полная чаша – всего 10 человек, и все, не считая племянника Саньки, большие».

Евгений – это мой брат. Его досрочно демобилизовали, чтобы он смог сдать вступительные экзамены в Челябинский политехнический институт. По дороге с Дальнего Востока заехал к дяде Алексею Тырданову в Читинскую область, погостил там и домой приехал вместе с нашей младшей тётушкой Ниной Тырдановой. Она – ровесница моего брата, то есть родилась в 1938 году. Ну, и конечно, из Магнитогорска приехал старший брат Георгий вместе с женой Аней, а их маленький сынишка Санька уже был на попечении моих родителей в Миассе.

«23 июля 1961 г. Солнечный денёк. Мы на Ильмене почти всем семейством».

«29 июля 1961 г. Приехала из Москвы Рэя. Мне уже не скучно».

«13 августа 1961 г. Какая-то смутная надежда или мечта гложет моё сердце. И так неспокойно жить. Особенно, когда не знаешь, чем ты недовольна и что тебе хочется».

«15 августа 1961 г. Встретила мою школьную подружку с Ленинска Люсю Чегодарь с мужем. Люся очень изменилась. Надо же! Все мои подружки скоро повыходят замуж. Мир их праху! Я не выйду».

«20 августа 1961 г. Были втроём в Тургояке. Озоном дышали, болтали».

«25 августа 1961 г. Катались с Любой Коробовой на лодке. Вечер. Тишина. Мир и покой».

«26 августа 1961 г. Были в заповеднике у Люси Елькиной и Иры. Девчонки уже работают. Через год и я буду работать».

«27 августа 1961 г. Проводили Рэю. В том же почти составе, как в прошлом году. Нынче была ещё Лида Катаева, а вместо Толика Мельчакова Стасик Антонов».

«28 августа 1961 г. День пустой. Близок день отъезда. Хотелось бы, чтобы год этот был интересным – последний студенческий год!»

«29 августа 1961 г. От Свердловска жду очень многого».

Мой пятый, завершающий студенческий год (осень 1961 г. – июль 1962 г.)

Итак, мы все учимся на пятом курсе. Я по-прежнему веду почти ежедневные короткие записи в небольшой записной цвета морской волны книжечке, отмечая то личное, что мне хотелось отметить тогда для себя и ни для кого больше. Мало пишу об основном своём деле – учении, а если пишу, то это в основном нытьё во время зимних и весенних сессий – как мне трудно, как мне всё надоело. Можно было бы сделать вывод по этому нытью, что я нерадивая студентка, но это было не так. Я была трудяга и не могла допустить пустой