Океанский пляж - Анатолий Исаевич Милявский

— Тут агентурные данные донесли, что невеста у тебя в поселке.

— Точно, товарищ капитан, — смело ответил Бойко.

— Это хорошо, — Майоров почесал нос, остро взглянул на Ивана из-под очков. — Серьезно, значит, решил. Это хорошо.

«Зачем все-таки вызвал?» — тревога потихоньку заползала в сердце.

— Ну а дальше как мыслишь свою жизнь? Здесь останешься или невесту домой повезешь?

— Еще не решил, товарищ капитан, — честно сказал Бойко.

— В отпуск, конечно, хорошо, — задумчиво произнес капитан, глядя на лампу. — Я вот уже на родине пять лет не был. Я ведь от твоих мест недалеко, из Рязани. Да все не получается. Не всегда у нас это получается.

«Неужели не пустит? — похолодел Бойко. — Ну чего тянет…»

Капитан встал, прошелся по комнате, закурил. Плечи были крепкие, но уже сутулые. Жилистая рука крепко держала папиросу.

— Ну а как смотришь, чтобы остаться на сверхсрочную? — вдруг спросил в упор.

«Неужели серьезно?» — пронеслось в голове у Бойко. А вслух выдавил:

— Где остаться?

— Здесь, на заставе, — Майоров пристально смотрел ему в глаза. — Старшина на будущий год переводится на материк. Останешься за него. Мы тут посоветовались, мнение общее.

— Не думал, товарищ капитан, — у Ивана пересохли губы. «Как же так, с ходу?» — подумал растерянно.

— Это понятно, — капитан отвел глаза, затянулся. — А ты подумай. Я — учти — не каждому это предлагаю.

— Понятно, товарищ капитан.

Пауза повисла неподвижно, как табачное облако. Тихо постукивали в тишине часы. Бойко молчал, проклиная себя за нерешительность…

Выручила жена капитана. Тихо вошла, поздоровалась, присела на тахту. Впервые Бойко разглядел ее как следует: красивое, но уже увядшее лицо, волосы русые, с чуть заметной проседью, бледно-голубые глаза. Она зябко куталась в пуховый платок, хотя в комнате было тепло.

— У вас разговор не секретный? — спросила.

— Нет. Вот уговариваю Ваню остаться на заставе.

— Что ж ты гостю чаю не предложишь?

— Верно, мать, — капитан улыбнулся, пружинисто встал.

— Ладно, я сама приготовлю.

…Пили чай за столом под розовым абажуром (видимо, капитан современных люстр не признавал). Иван сидел напряженно, крепко держал ручку подстаканника, чтобы, не дай бог, не выронить. «Хоть бы отпустили уже», — думал тоскливо, поглядывая на стену, где висел портрет красивой дочери капитана (действительно похожа на Извицкую!).

Перехватив его взгляд, Майоров сказал внушительно:

— Ваня жениться собирается, мать. На Наде Головиной.

— Знаю, Надю, — жена капитана ласково посмотрела на Бойко. — Рада за нее.

«Все тут все знают, — покраснел Бойко. — Ну и дела». Он уже оттаивал понемногу.

— А помнишь, Федя, как мы с тобой начинали службу, — заговорила жена капитана и повернулась к Бойко. — Я тогда только педагогический кончала. А Федор Федорович год уже старшиной служил. Потом только его на офицерские курсы послали.

Капитан молча помешивал ложечкой в стакане, словно разговор шел не о нем.

— Приехали, — задумчиво говорила она. В вечернем свете волосы ее вспыхивали, словно старое золото. — Одни пески да саксаул. Здесь хоть глазу веселей, а там… Днем жарко, ночью зуб на зуб не попадает. Живем в глиняной мазанке, в щелях скорпионы прячутся. Вечером лампу керосиновую зажгу, а по стенам какие-то тени движутся, за окном «афганец» завывает. Тоска такая — в пору самому завыть. Пока тебя дождусь — наплачусь…

— Ты хоть гостя не пугай.

— А я не пугаю. Просто здесь жить куда веселей. Дома с электричеством, детей в интернат отдать можно. Переведут заставу в поселок — школа рядом.

«Агитируют», — усмехнулся Бойко. Но было приятно, что с ним беседуют, как с равным.

— Ты, мать, секретных сведений не выдавай.

— Я не выдаю. Только здесь точно служить веселей. Разве нет?

— Я не спорю. Веселей.

— А вы во многих местах служили? — осмелел Иван.

— Спроси лучше, где не служил, — капитан улыбнулся хитровато. — Сюда приехал с Балтики, до этого на Памире, еще раньше — на севере. И на западе были. Вот только на Черном море не служил, не пришлось.

«Это, значит, у него на картинах места, где служил, — догадался Бойко. — Кто ему рисовал, интересно? «Не вытерпел, спросил.

Капитан переглянулся с женой. Весело, как по-казалось Бойко.

— Это Федор Федорович сам рисовал, — ответила жена, — он у нас, любитель.

Бойко вспомнил тот разговор со старшиной на берегу океана. «Однако батя с изюминкой», — решил уважительно.

— Многого мы не увидели, — взволнованно продолжала жена. — Зато видели такое, чего другим не увидеть.

«Расхвасталась», — усмехнулся в душе Бойко. Ему уже и уходить не хотелось.

…Капитан сам проводил его до дверей.

— В отпуск поезжай, — сказал на прощание, — а об этом подумай. Разговор пока между нами.

Иван вышел, жадно глотнул свежий резкий воздух. «Пошел ты в гору, Бойко», — покрутил головой.

* * *

Только в конце мая установилась погода.

В один из дней Бойко поехал в порт за продуктами. Пока грузилась машина, успел забежать на морокой вокзал: очередной рейсовый теплоход приходил через неделю. Как раз к началу отпуска.

Радостный ехал обратно, разглядывая робко зазеленевшие леса. Ярко синело небо, маленькие облачка плыли куда-то на юг. «Скоро и мы тронемся», — подумал весело. Представил, как обрадуется Надя, как будут стоят вдвоем на палубе, как она будет отводить волосы рукой, глядя в глаза Ивану. Улыбка невольно поползла по лицу, даже водитель удивленно покосился на него.

Одно беспокоило — до сих пор не дал ответа капитану. В душе был горд, что из всех ребят его выбрал придирчивый глаз начальника заставы. Но при мысли, что нужно еще несколько лет остаться здесь, на пятачке, все внутри съеживалось, про: тестовало.

Только сейчас он почувствовал, как просторен мир. Жизнь распахнулась перед ним огромным окном, свежий ветер раздувал занавески, точно паруса…

«Конечно, спасибо за доверие. Только почему все-таки он? Скоро приедут молодые на смену. Так и должно быть, как в карауле. Один принял пост, другой уходи. Он честно отслужит, что положено. Два года все-таки не один день. Конечно, с заставой жаль будет расставаться. Но жизнь есть жизнь. У него свои задумки, хочется повидать мир, поездить, поработать в разных местах…

А старшина? Ну, старшина — это особое дело. Старшина — железный человек. Таких, как старшина, — раз, два, и обчелся. Недаром он сам как-то сказал: «Одни по нашей земле только ходят, а другие ее плечами поддерживают». Вот он из таких, которые плечами…

Тяжелый будет разговор с капитаном. Он, возможно, и не скажет: «А я-то на тебя надеялся». Не скажет, но так посмотрит, что сквозь землю рад будешь провалиться. Вот, черт побери, положение. Нет, нужно сначала поговорить со старшиной, объяснить ему, что и