Беглец пересекает свой след - Аксель Сандемусе

Закон Янте был не просто сводом законов, он был самой сутью речи народа; все, что они когда-либо говорили, можно было проследить прямо до закона Янте. Это и есть Янте: борьба каждой маленькой души за равенство и за свое признание, с постоянным осознанием того, что все остальные важнее и значительнее его самого. Постановлением, почерпнутым из закона Янте, завершался каждый разговор, непременно! Я помню эти кофейные вечеринки! Слова, возможно, воплощенные лишь во взгляде, но от этого не менее удушающие для всех нас, омертвляющие сам воздух, которым мы дышали, и создающие атмосферу, которая могла питать лишь мечты о мести. Его действие было подобно действию ядовитого газа, возможно, более медленного, но более смертоносного. Он отравлял душу, не убивая ее окончательно. У него не было савана, чтобы накрыть свои жертвы.

В древних законах страны и в Законе Моисея вы навсегда уловите дух Закона Янте; из Закона Моисея, в частности, вытекают бесчисленные постановления, призванные держать стадо в узде. Послушание, скромность, уважение — вот те достоинства, которые приписываются нам, когда мы живем в соответствии с этими заповедями. Восьмая заповедь в Законе Янта — «Не смейся над нами» — уже воспета Давидом: «Да будут они угнетены за бесчестье свое, те, кто меня хает!»

Но немногие темы можно было обсуждать в Янте, да и то только если их поднимал старший в семье, который говорил медленно, в то время как все его младшие братья сидели с опущенными глазами, составляя опись своей ненависти. Если бы они задали вопрос, он должен был бы сопровождаться многословными заверениями: Конечно, мы ничего не знаем, но ты, такой мудрый… И тогда ответ приходил с Олимпа. Ведь в этом могучем резервуаре информация всегда была наготове. Обратное было немыслимо. Но даже если младший брат ничего не говорил в ответ, часто он сидел и смеялся про себя над полученной информацией. Как может человек надеяться на развитие души в такой обстановке? Как Янте сможет когда-нибудь воспитать в себе других людей, кроме рабов, а иногда и скорпионов или убийц? Что сделает наш Небесный Отец с этой ужасной бандой, которая будет сидеть всю вечность с кислым выражением на лице, готовая взорваться только потому, что случайно увидит кого-то другого, сидящего где-то там, на другом облаке, и верящего, что он что-то из себя представляет!

В единстве — сила. Благодаря такому объединенному настрою Янте сдерживал сам себя. Как мы страдали, как мы извивались! Все одинаково велики, но каждый должен верить, что все остальные больше. Это фундамент, на котором строится город. Человеку стало невозможно подняться — проходят долгие годы, прежде чем он узнает, что его держали внизу, если вообще узнает горькую правду. Большинство никогда этого не делает. Они — неутомимые труженики на фабрике, люди практичного стандартизированного рабочего типа, люди, которые регулярно уходят и возвращаются каждый день на протяжении трех поколений, пока они не могут больше приходить и уходить. Муравей и пчела организовали свое общество лучше, чем человек, и с меньшим ожесточением сердца. Они создают свои четкие и жизненные типы путем систематического недоедания, а мы уничтожаем души ядовитым газом, случайно, без рифмы или причины — никто не остается невредимым, все должны страдать, и каждый вносит свою лепту в общую газовую атаку. Житель Янте не может выйти из своего состояния. Вместо этого он блефует. Он блефует, заставляя других поверить в то, что он настолько велик, насколько он есть на самом деле, все время сомневаясь в этом сам.

Как можно описать мятеж, когда в Янте поссорились родственники? Точно не тем, что мы говорили друг другу чистую правду. Мы никогда не решались на такое; мы слишком хорошо знали друг друга — и ненависть, которую каждый из нас питал к остальным. Мы не произносили истин, а придерживались Закона Янте, старого доброго проверенного катехизиса со всем его ядом. Иными словами, младший элемент, конечно, оставался смирным, но выпускал яд, когда осмеливался и где бы он оказался наиболее эффективным.

И все же правда наконец-то была произнесена — именно Петрус отважился на эту попытку после долгих лет изнурительной борьбы. Он, несомненно, думал нанести один решающий удар — или, скорее, я предпочитаю верить, что он бросил бомбу по ошибке! В любом случае, я могу засвидетельствовать, что произошла мощная детонация. После этого мы все, как по команде, достали свои ручные гранаты и огнеметы. Через двадцать секунд все библейские чудеса свершились; истины слетали с наших уст с такой силой, что крыша провалилась, стол заплясал на четырех ножках, а Илия устремился на небо в огненной колеснице. Осиное гнездо было разорвано, и дьявол должен был заплатить.

Но часто я видел и другое: все герои драмы целились в сердца друг друга и одновременно попадали в цель. После этого сцена была усеяна трупами, как в каком-нибудь трагическом спектакле. Пусть старший брат осознает, что он произнес истину: нож, который он получил в собственное сердце. Интрига настолько дикая и запутанная, что никто не замечает ножа в руке младшего брата до тех пор, пока он не нанесет удар.

Нет, я не могу утверждать, что был образцом добродетели. Я не преследовал идею невинности, это далеко не так. Я в какой-то степени осознаю, что иногда очерняю себя чуть больше, чем нужно. Я не был невиновен. Но невинность — это то, что у кого-то отнимают, а кто отнял у меня мою? Постепенно все это переросло в такое состояние кипящего безумия, трагедии, разыгрываемой снова и снова, что в конце концов я, со своей стороны, бежал прочь от этого.

Да, мы были чрезвычайно жестоки друг к другу. Но дома, где произошли несчастья, время для прощения и искупления прошло, и я не думаю, что они принесут кому-то пользу. Все это — законченная и закрытая сага, хотя кровь еще может просочиться между страниц.

Невероятно, что у людей есть время на такие вещи. Время? Время — это варварское горнило, в котором нас проверяют, кто мы — люди или вьючные лошади. Многие — вьючные лошади, и по их воле мы все должны стать тягловыми животными: Может быть, вы думаете, что вы лучше нас?

Нет, спасибо; я предпочитаю муравья. У него есть характер. На муравьиного бога можно положиться.

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ СМЕЯЛСЯ

Когда в ранний и наивный период кинематографа странствующая компания привозила картины в Янте, были некоторые фильмы, которые