Проверка моей невиновности - Джонатан Коу

С трибуны же не давали передышки. Прислушиваться к экспертам — пробуднутость. Верить в науку — пробуднутость. Оксфорд и Кембридж — пробуднутые. Северный Лондон — пробуднутый. Чай-латте — пробуднутый. Чечевица — пробуднутая. Жизнь без машины — пробуднутость. Езда на велосипеде на работу — пробуднутость. Работа из дома — исключительная пробуднутость, нечто едва ли не пробуднутейшее из всего, что можно, по мнению Джозефин, себе позволить.

Ответ от Джоанны прилетел стремительно.

Да, вообще-то упоминается. И конечно же, я тебе чуть погодя эти страницы отправлю. Ты отдаешь себе отчет, что в наши дни электронная почта считается устаревшим способом общения? (Со слов Прим.) Так или иначе, приходской вебсайт уходит на профилактику сегодня в полночь, после чего электронный адрес у меня работать не будет до следующей недели.

«Национальный фонд» — пробуднутый. Ассоциация пеших туристов — пробуднутость. КОПЖОЖ, КОЗП и НОПЖОД[34] — все пробуднутые. «Канал 4» — пробуднутый. «Радио 4» — пробуднутое. «Радио 3»[35] — пробуднутое. Кого ни возьми из национального достояния, кто б ни пришел в голову, от Ричарда Аттенборо и Джуди Денч до Мэгги Смит и Стивена Фрая, — все пробуднутые, пробуднутые, пробуднутые и пробуднутые. Принц Чарлз пробуднутый дальше ехать некуда. Принц Гарри и того пробуднутее. У Меган Маркл пробуднутость полностью зашкаливает. Байден — пробуднутый. Демократы — пробуднутые. Голливуд — пробуднутый. Болливуд — пробуднутый…

В этой точке выступления Кристофер уже уловил его суть и ощутил потребность глотнуть свежего воздуха. Встав и выбравшись из своего ряда мимо остальных делегатов — они все как один завороженно слушали и энергично кивали, — он вышел из конференц-зала через заднюю дверь и вновь решил немного размяться, пройдясь по берегу декоративного пруда. До чего спокойное это место, идеальное для тихих размышлений, — и снова никто не мешал его мыслям, если не считать все того же одинокого рыбака на складном стуле. Кристофер, проходя мимо, приветственно кивнул, но затем, поддавшись внезапному порыву, остановился, повернулся и решил перекинуться с ним парой слов.

— Удачное ли утро нынче? — спросил он.

Рыбак покачал головой.

— Нет. Сегодня утро неудачное.

— Какая жалость. На что надеетесь? Щука, окунь, форель?

— Трудно сказать.

— Ну, сколько обычно ловится — в средний день?

— Нисколько.

— Вообще?

— Вообще. Ни одной не видел, ни одной не поймал.

— О. — Кристофера это признание несколько обескуражило. — Скажите, а давно ли вы сюда ходите?

— Почитай, пять лет, наверное.

— И ни одной поклевки?

— Ни единой.

— Вот те на. Выходит, это вроде как… тщетное занятие.

Человек обдумал сказанное, а затем пожал плечами.

— Вся жизнь тщетная на самом-то деле, верно же, если вдуматься?

Кристофер обдумывал этот неоспоримый тезис личной философии на пути обратно в основное здание. Там, когда он остановился у стойки портье, чтобы узнать, нет ли для него каких-нибудь сообщений, администраторша спросила:

— Вызнали чего толкового из него?

— Из кого?

— Из Деда Боба Хопкинза. Я видела в окно, вы с ним разговаривали.

— А. Ну… да, кой-чего, надо полагать, вызнал. Есть над чем подумать, во всяком случае.

— Бедолага юродивый, — произнесла регистраторша. — Вот в чем беда.

— Юродивый?

— Да, и я вам скажу, в чем тут потеха: рыбы в том пруду нету. Ни единой. И никогда не было. Туда никого не запускали, понимаете? А он все равно приходит что ни день, в любую погоду. Лорд Ведэрби позволяет. Очень он добрый в этом смысле, его светлость. Никакого вреда не видит от Деда Боба, так почему ж не пустить его посидеть день-деньской у воды?

— И впрямь — почему? — отозвался Кристофер. И повторил задумчивее: — Действительно — почему?..

Разговор вроде бы завершился, и Кристофер пошел вверх по лестнице на первый этаж.

В два пополудни Кристофер решил принять ванну. Флешка по-прежнему не нашлась, однако по электронной почте прибыл повод отвлечься от этой загадки — письмо от Джоанны, к которому прилагались изображения в высоком разрешении — снимки всех страниц из рукописи Брайена, относившиеся к Питеру Кокериллу. Кристофер удивился, до чего их много. Довольно шатко установив ноутбук на антикварную латунную подставку на ванну, Кристофер расположился в горячей мыльной воде и принялся читать, полотенцем для рук время от времени стирая с монитора оседавший пар.

Начав читать, Кристофер первым делом поразился, сколько всего вобрали в себя мемуары Брайена. Он не отдавал себе отчета, до чего подробны воспоминания его покойного друга об их студенческих днях — и до чего ясны. Не успел Кристофер приступить к чтению, как его тотчас перенесло в ранние 1980-е, в квартиру Эмерика Куттса в колледже Святого Стефана и в диковинную, взбудораженную атмосферу тех салонов, которые он иногда (но не в тот раз) посещал и сам.

Питер Кокерилл, — читал он, — долговязый, тощий, угловатый человек с хрупкими чертами и выражением лица в лучшем случае меланхолическим. Он сидел сам по себе на одном из четырехместных диванов, держа на коленях открытый экземпляр своего недавно опубликованного романа. По временам он отпивал белое вино из бокала, стоявшего рядом, но в основном сосредоточивался на книге и делал карандашные пометки на полях.

Далее следовало краткое отступление о Кокерилле в целом: как зазвучало его имя в XXI веке (преимущественно благодаря усилиям профессора Ричарда Вилкса) и какое место занимает роман «Адское вервие» в корпусе его работ. Повествование возобновилось описанием того, как Питер Кокерилл цитирует старую народную песню под названием «Лорд Рэндалл», ставшую эпиграфом к этой книге.

Он отложил книгу, с очевидностью в ней не нуждаясь. Он явно знал ее текст наизусть, и, когда начал его декламировать, настроение в комнате — сводившееся до того мига к скуке или недоуменному безмолвию — преобразилось в нечто более внимательное, более заряженное. Кокерилл сосредоточенно закрыл глаза, голос у него сделался спокойным, размеренным. Ритм стихотворения он задавал умелыми акцентами, выговаривал медленно, с долгими выразительными паузами между строфами.

Тут Кристофер отвлекся на звук, донесшийся из спальни, — во всяком случае, казалось, что исходит он оттуда. То был звук тихо открывшейся двери, а затем примерно тридцать секунд спустя дверь закрыли. Кристофер резко выпрямился в тепловатой воде и обратился в слух. Но никаких новых звуков не последовало. Однако ситуация все равно требовала расследования. Он выбрался из ванны, натянул белый пушистый банный халат и осторожно вступил в спальню.

— Эй? — подал он голос.

В комнате никого не было.

Объяснение Кристоферу в голову приходило только одно: должно быть, в номер заглянула горничная или коридорный — может, со