Проверка моей невиновности - Джонатан Коу

на место? Таково, похоже, единственное возможное объяснение. Однако пришло ему на ум вот еще что… Ну, сегодня днем, тот звук открывшейся и закрывшейся двери, пока он лежал в ванне… Не связан ли он как-то со всем этим?

Когда Ричард — с некоторой трудностью и после нескольких фальстартов — все же заполнил в трех экземплярах платежный формуляр, Роджер и его помощница покинули салон «Аддисон», не утрудившись попрощаться. По настоянию Ричарда и категорически вопреки голосу здравого смысла Кристофер заказал еще два больших виски. Разговор их возобновился, постепенно делаясь все громче, а затем все путанее, а еще позднее — все бессвязней. Ричард, обняв Кристофера за плечи так, будто они дружат всю жизнь, пожаловался, до чего трудно в нынешней академической среде быть мыслителем-консерватором.

— Скрутон соображал, между прочим, — заплетался он языком. — Слоджер Крутон. То есть Роджер Скрутон. Он говорил, что ученые-консерваторы… мы как гомосексуалы у Пруста. Мы не решаемся заявить о себе, а потому приходится распознавать друг друга по определенным знакам[38]. Тайным знакам. Вы случайно не читали его? Не Пруста. Скроджера Лутона. То есть Лоджера Скротума. Гениальный человек. Совершенно гениальный. Что вы скажете насчет еще парочки больших виски, кстати? Наверняка уже моя очередь…

Определить точно, сколько еще они пробыли в баре, Кристофер бы не взялся. Он, несомненно, заметил, что речь у Ричарда становится все более и более сумбурной. Но как раз когда его попытки произнести имя Квази Квартенга не увенчались успехом и после седьмого захода, Кристофер решил, что теперь точно хватит. Он помог почти совершенно обездвиженному ученому встать на ноги и вернул ему текст доклада, который Ричард запихнул в карман пиджака.

— Очень мило с вашей стороны, — промямлил он в ответ. — Очень порядочно. Кажется, я немного перебрал.

С державшимся за него Ричардом Кристофер, спотыкаясь, выбрался из бара и свернул направо в коридор. Давно перевалило за час ночи, и нулевой этаж гостиницы, казалось, полностью обезлюдел. Кристофер прокладывал путь к стойке регистрации и главной лестнице, но не успели они там оказаться, как Ричард подергал его за руку и потащил к одному из альковов, зиявших по обе стороны коридора. Как раз в той нише висело полотно, на котором изображался работорговый корабль «Генриетта». Кристофер заметил, что картину сняли, от нее остался прямоугольник чище и белее остальной стены. Рядом с тем местом, где висела картина, имелась маленькая дубовая дверца. Ричард потянул ее на себя и открыл. За ней виднелась крутая узкая лестница, по которой он тотчас принялся карабкаться, хотя уже на третьей ступеньке споткнулся и упал.

— Не ушиблись? — спросил Кристофер, помогая ему встать.

— Все хорошо, хорошо, в полном порядке, — сказал Ричард.

— Вы знаете, куда идете?

— Срезаю дорогу, — сказал Ричард. — Он полон сюрпризов, дом этот.

И, что примечательно, профессор оказался прав: через несколько поворотов и изгибов лестница привела их на первый этаж, где-то посередине между номером Ричарда (№ 7) и Роджера Вэгстаффа (№ 8/1). И как раз когда Ричард извлек ключ от своего номера и попытался открыть дверь, Кристофер понял, до чего профессор пьян. Ключ в замок ему не удавалось даже вставить, какое там повернуть, и в этих попытках ключ падал на пол трижды. Наконец Кристофер отобрал ключ и отпер дверь сам. Когда дверь открылась, Ричард постоял в дверном проеме не одну секунду, покачиваясь из стороны в сторону, явно не уверенный, входить ему или нет. Кристофер положил руку ему на поясницу и слегка подтолкнул. Ричард прошатался три шага вперед и вновь замер. Кристофер вздохнул. Впереди предстоит сколько-то трудных минут.

В конце концов Ричард оказался на кровати. Умыться или почистить зубы у него не получилось. Перегаром от виски разило сокрушительно. При содействии Кристофера он смог частично раздеться — снять хотя бы брюки и пиджак. Он уже был где-то между бодрствованием и сном. Что-то невнятно бормотал себе под нос, а может, и обращался к Кристоферу, — впрочем, разобрать удавалось мало что.

— Сдитссь, чего не… Сдитссь у камина…

Не понимая, зачем ему велят это сделать, Кристофер осторожно опустился в кресло перед очагом.

— Не уходите пока… Посидите со мной немного, будьте паинькой… Не очень я… Немного мне… Может, чуть перебрал… Не уходите пока…

И вот так Кристофер остался в комнате еще минут на пять или около того. За это время произошло нечто странное. Пьяные бормотания Ричарда затихли. Вместо них Кристофер услышал, что с кровати доносится нечто иное. Поначалу он не сообразил, что это — или что означает. А когда осознал — точнее, когда на него начало наползать подозрение, что он понимает, что́ происходит, — сперва окаменел от изумления и нерешительности. Но это продлилось недолго. Вскоре он уже точно знал, что́ должен делать. Он извлек телефон, открыл приложение «Голосовые заметки» и нажал на «запись».

Последним человеком, который видел Кристофера живым, была Ребекка Вуд. С ее привычной точки обзора в библиотеке она заметила его примерно в 9:45 в пятницу утром, он шагал к огороду, где Ричард Вилкс сидел на корточках и изучал растения салата «айсберг». Огород располагался чуть поодаль, но профессора Ребекка узнала по приметному ярко-красному джемперу. У мужчин, по ее словам, состоялся «очень оживленный» разговор, продлившийся минуту или две, и затем она увидела, как Кристофер возвращается в гостиницу один. Вскоре после этого профессор пришел в библиотеку. Ребекку попросили описать вид профессора в те мгновения, и она, обдумав вопрос, ответила, что на ум ей пришло знакомое выражение.

— И каково же оно? — спросили у нее.

На что Ребекка ответила:

— Выражение таково: «Кабы взгляд убивал…»

6

Тело Кристофера Сванна обнаружила в девятом номере на первом этаже Ведэрби-холла в 11:17 утра в пятницу горничная, заметившая, что из-под двери номера сочится кровь. Нападавший одиннадцать раз ударил его ножом янагиба — длинным инструментом с тонким лезвием, взятым из набора японской кухонной утвари на цокольном этаже. Дверь в его номер была заперта изнутри, все окна тоже закрыты и заперты изнутри. На первый взгляд никакого объяснения, как убийца смог или смогла проникнуть в номер и покинуть его, не имелось. Несмотря на жестокость нападения, нашлось свидетельство того, что Кристофер некоторое недолгое время еще оставался жив после нападения: он сумел доползти до стола, взять ручку и нацарапать на бумажке для записей следующее сообщение:

И вот так, вторично за эту злополучную неделю, слушания «ИстКона» оказались прерваны. Захватывающую дискуссию с названием «Почему свободные рынки и национальная общность — вещи нераздельные» пришлось свернуть,