Цепи меланхолии - Линда Сауле

них имеется корпус для проживания сотрудников. Сделай то, что тебе нужно, и возвращайся с новыми силами для финальной выставки». Таков был наказ Торпа, и на этом его интерес к Чаду, казалось, иссяк.

Чад был окрылен. Он помчался домой, чтобы собрать вещи, и на взволнованные вопросы хозяйки сумел лишь загадочно улыбнуться. Когда она усадила его за стол и налила чай, к которому подала яблочный пирог, Чаду удалось наконец унять восторг и поделиться новостями:

– Меня не будет месяц, но не беспокойтесь об этом. Считайте, что я ненадолго уехал по делам. Впрочем, так оно и есть. Это важное дело, которое я должен завершить. Я буду преподавать искусство, миссис Шелл, людям, которые нуждаются в этом. Я собираюсь встретиться с живым гением и учиться у него ремеслу. Когда я вернусь, вы не узнаете меня. А спустя годы, кто знает, может, и станете гордиться тем, что я когда-то снимал у вас комнату, – сказал он, лучась предвкушением. Миссис Шелл, не снимая фартука, слушала Чада с восхищением и мечтательно кивала. Лицо ее светилось безоговорочным доверием.

После чая Чад, не способный думать ни о чем, кроме предстоящего приключения, полный взволнованного ожидания, решил позвонить Аманде и поделиться с ней радостью.

Внимательно выслушав, она сдержанно поздравила его. Чад прикинул, что Аманда, вероятно, все еще сердилась на него за холодность, с которой он обошелся с ней. Ему стало почти совестно, и он, стараясь загладить вину, сказал:

– Я хотел бы извиниться за свое поведение. Ты же видишь, как я увлечен искусством, только поэтому я так и повел себя. Я не могу позволить себе сейчас отвлечься на что-то, кроме этого.

– Все в порядке, Чад, я вовсе не злюсь. Ты творческий человек, и я могу понять твои принципы.

– Правда?

– Разумеется. Ты ничем мне не обязан, мы хорошо провели время, этого вполне достаточно.

– Ты так великодушна! – воскликнул Чад. – Такое нечасто встретишь. Знаешь, я вспоминал твои слова про то, что я мог бы стать знаменитым, и я благодарен за них.

– Не стоит. Это было сказано от души. Я и правда верю в твой талант, но этого недостаточно: ты должен поверить в него сам, это гораздо важнее. Когда ты переезжаешь в Бетлем?

– Завтра.

– Так скоро?

– Да, но не думаю, что это займет слишком много времени, я не хотел бы там задерживаться.

– Ты правда думаешь, что тебе удастся добраться до того сумасшедшего?

– Я думал о нашем разговоре, про то, как важно найти своего учителя. И понял, что, кажется, важнее не найти его, а суметь узнать, когда встретишь.

– Ты так уверен в том, что он тот самый… А впрочем, если ты так чувствуешь, нужны ли еще причины? Раз ты все решил, может, сходим выпить перед твоим отъездом?

– Сегодня?

– Почему бы и нет?

– Мне нужно собрать вещи, к тому же завтра рано вставать…

– А знаешь, забудь. У меня тоже много дел, зря я предложила.

Повисла пауза. Аманда медлила, словно раздумывая, стоит ли продолжать, а потом сказала:

– Там в студии, в академии, я тоже поняла нечто важное.

– Вот как?

– Я вдруг осознала, до чего беззащитны художники, особенно начинающие и никому не известные. Они не знают, чего стоят. Я слышала столько историй о том, как занижали цену талантливым новичкам только из-за того, что их имя нигде не звучало, а сколько картин отправлялись в богом забытые галереи, чтобы потом бесследно исчезнуть. Это так несправедливо! Любой может обмануть художника, если за ним никто не стоит. Поэтому я решила стать арт-агентом. Буду разыскивать таланты, открывать новые имена в мире искусства и делать их обладателей богатыми и знаменитыми. Я ведь хожу на выставки и постоянно вижу художников, которым, я знаю точно, никогда не улыбнется удача. Они слишком уязвимы для того, чтобы справиться в одиночку, слишком скромны, чтобы заявить о себе.

– Я был уверен, что ты довольна работой в галерее.

– Не могу же я всю жизнь вышагивать взад-вперед по музейным залам! Пришло время с пользой посещать те места, куда раньше я ходила только для удовольствия. Буду искать площадки для выставок, знакомить художников с кураторами, помогать с подготовкой работ. Если подумать, в этом гораздо больше смысла, нежели в том, что я делаю сейчас. По большому счету, я ничем не рискую: начну с какого-нибудь неизвестного, но перспективного художника, организую пару выставок, буду заниматься его продвижением на арт-рынке и следить за ценообразованием. Сейчас там творится полный бардак, стоимость работ берется просто с потолка!

– А что, кажется, это отличная идея! – воскликнул Чад. – Если хочешь, я познакомлю тебя с Торпом, у него наверняка имеются связи.

– Не нужно, спасибо, – проговорила Аманда. – Впрочем, раз уж мы завели этот разговор, я действительно могла бы тебя кое о чем попросить. Мне нужен телефон того парня, чьи работы я видела в студии. Мне кажется, он именно то, что нужно.

– Шейн Ростер? Ты говоришь о нем?

– Да.

– Без проблем, – протянул Чад, изо всех сил стараясь сохранить небрежный тон. Вот как она решила отомстить ему за то, что он отверг ее. Что ж, тем хуже для нее: Шейн не захочет говорить с ней, он одиночка и не позволит диктовать ему условия, любой интерес к своей персоне он воспринимает как угрозу его отшельничеству. Но раз уж Аманде так хочется, пусть разок обожжется об этот уголек!

Чад ответил Аманде, что прямо сейчас даст ей контакты Шейна, чтобы она как можно скорее смогла организовать встречу. Он и сам этого желает, ведь Шейн так талантлив, ему непременно понадобится помощь агента со связями – как великодушно со стороны Аманды, что она проявляет заботу о молодых художниках!

Аманда поблагодарила Чада, как ему показалось, с нотками растерянности в голосе.

– Желаю тебе успеха, – сказала она напоследок. – Кажется, он тебе действительно необходим. Позволь мне иногда звонить тебе, все же любопытно, чем закончится твое предприятие.

– Разумеется, – отозвался Чад, стараясь, чтобы его голос прозвучал радушно.

– Тогда до скорого? – неуверенно произнесла Аманда, словно внутри нее только что случилась маленькая битва, из которой она не сумела выйти победителем.

– До скорого, – ответил Чад и почти без сожаления повесил трубку.

В час пополудни возле въездных ворот его уже ждала медсестра. Беспристрастно оглядев Чада, она провела его петляющими улочками к жилому корпусу, где размещались проживавшие на территории сотрудники Бетлема.

Это было низенькое двухэтажное здание с десятком уютных, хорошо отапливаемых комнат. При виде нового жилища у Чада вырвался возглас радости, это было больше, чем он